— Руки вверх! — слева из-за угла выступил Джереми, он подслеповато хлопал белыми ресницами и целился в нас искусно вырезанным из дерева и покрашенным чёрной краской игрушечным мушкетом.

— Убирайтесь прочь и… леди Адель! — сдвинув на брови массивную супницу, Крис пошатнулся и кинулся ко мне со всех ног.

Он врезался в меня с такой силой, что дыхание перехватило. Я упала на колени, обнимая его и судорожно ощупывая. Цел, жив. Только вырос и похудел. Тёмный взгляд мальчика стал будто серьёзнее. Крис стал ещё больше похож на Эдвина. Услышала за спиной громкий вздох и оглянулась. Джереми, всё ещё хмурясь, переминался с ноги на ногу. Стараясь сдержать накатившие слёзы, я только кивнула и приглашающе распахнула объятия. Уже через миг я обнимала обоих мальчишек. Как же я по ним смертельно скучала!

Все недели, что мы с Эдвином жили в столице, я запрещала себе даже думать о плохом. Я твёрдо верила, что дети останутся с нами. Их дальнейшая жизнь напрямую зависела от результата суда. Но теперь… теперь я могла их обнять, с наслаждением вдыхая такие знакомые детские запахи.

— А где Фрэй? — Миха деловито запирал входную дверь и усмирял полыхающие светильники.

— Фрэя снова забрали! — в унисон воскликнули мальчики. — Ещё вчера вечером.

— В деревне что-то покрали. Сказали, что Фрэй наш разбойник и точно во всём виноват! — тихо добавил Джереми.

— А Валери? — я тревожно всмотрелась в бледные, но спокойные лица детей.

— Она всё ещё плачет, — Джереми стремительно отвернулся и шмыгнул носом. — Всю дорогу ревела и вот опять. Заперлась в своей комнате, не ест ничего. Говорит, что не место ей здесь…

Сняв супницу с головы Криса, я с огромным трудом медленно поднялась на ноги. На плечи будто опустилась каменная плита. Я снова несла ответственность за этих детей. И я точно знала, что справлюсь. Не имею права раскиснуть.

* * *

— Кто ещё приходил? — Миха вернулся к двери и теперь её почему-то рассматривал. — Кого вы боитесь?

— Мы его не видели, но голос узнали! — выкрикнул Крис, тут же спрятав лицо в моих юбках. — Он грозился поджечь нашу усадьбу, что-то кричал про ужасную месть, поднял жуткий ветер, но я поднял мёртвые листья и травы… этим ветром их всех унесло.

Неужели Шарль? Я покачнулась, прижимая к себе мальчика. Откуда тут взялся этот сумасшедший? Как же он ушёл от лучших ловчих лорда Оберлинга? Тьен клялся, что Липовая долина безопасна, как городская площадь в зимний полдень!

Выходит, я по глупости угодила прямо в руки сбежавшего преступника и безумца? Что же нам теперь делать? Эдвин приедет лишь через несколько дней — и то в лучшем случае!

— Миледи, дети — берите себе одеяла, постели и всю еду, которая есть в доме, — решительно скомандовал Миха. Несмотря на серое от усталости лицо и воспалённые глаза, у него ещё были силы соображать. — И всё в башню. Крис, запечатай вход, ты умеешь. Я пока проверю усадьбу, спрячу на заднем дворе наш мобиль и повешу следилки на дверь. Потом приду к вам. Нам нужен пароль… Придумал! Спросите меня, что растёт в вашем маленьком садике в Льене. Запомнили?

И в это мгновение я поняла, что я именно там, где мне и должно быть. Все мои предчувствия сбылись. Не напрасно Пречистая привела меня этой ночью в Крапиву. Дети в нас остро нуждались. Они смелые, умные, отважные. Столько всего уже видевшие, претерпевшие, преодолевшие! Они сумели самостоятельно добраться до Крапивы, невзирая на трудности долгого пути. Маленькие мужчины не жаловались, не плакали и были полны твёрдой решимости оборонять нашу усадьбу от злых и коварных врагов. И все же они — лишь дети.

До глубины души потрясённая этой мыслью я молча кивнула механику и взяла за руку Криса. Увидев багровые полосы на тоненьких детских запястьях, дрогнула, но промолчала. Слёзы лить и задавать вопросы буду потом. У нас будет на это время.

А ведь мне предстоит ещё разговор с Валери? Что я ей скажу? Оставлять её в доме нельзя, вдруг она соберётся собой героически пожертвовать? С её-то решительностью и вспыльчивостью она точно может. Особенно после того, что узнала о Шарле…

Отправив мальчишек по комнатам собирать необходимые вещи, я нерешительно замерла в коридоре возле двери комнаты Валери. Сил на споры не было. Как и внятных аргументов. Я страшно устала, голова тяжёлая и пустая. Внезапно дверь распахнулась, и передо мной вдруг возникла не девочка — а её тонкая бледная тень.

— Валери, что с тобой сделали! — вырвалось у меня. Я шагнула к ней, больно прикусив губу. Нельзя плакать, нельзя. Дети не должны видеть всю бездну моей отчаянной усталости и нахлынувшего вдруг страха.

— Миледи! — она тут же на шаг отступила, поднимая ладони в запрещающем жесте. — Я всё слышала. Чем помочь? Что мне делать?

Слова ей давались с огромным трудом. Обкусанные в кровь губы кривились. Хотелось обнять эту отчаянную девочку, сказать, что мы не в чём её не виним, что ментальная магия — страшная штука, противостоять которой могут очень немногие. Взглянула в глаза ей и сдержалась. Меньше всего Валери сейчас нуждалась в моей жалости.

— Собери всю еду, какую найдёшь. Вода в башне есть, остальное я принесу. Ночевать будем там.

— Я… могу отправить письмо в Льен, милорду… — девочка стиснула руки и спрятала глаза. — У меня ещё остались дохлые летучие мыши.

Я застыла. Предложение весьма своевременное. Мы могли бы сообщить Эдвину, позвать его на помощь. Сколько мы продержимся в осаженной башне? Если король задержит милорда на несколько дней или даже недель, что с нами будет?

Но могу ли я доверять этой девочке, нас уже неоднократно предавшей?

Разум твёрдо твердил мне: нет. Ментальная магия — не топор, она ищет лазейку в сознании, душевную червоточину, в которую и просачивается. Она использует самые тёмные уголки разума. Я мечтала выйти замуж и жить в покое и сытости — и Шарль смог поймать меня на крючок именно так. Что было в голове Валери, если он так крепко привязал её к себе? Рисковать нельзя, на кону — безопасность детей. А возможно, и жизни.

— Пиши. Только очень быстро. Вот что… отправь милорду три слова: «Забудь меня и прощай».

Поймав