отдел внутренних расследований в управлении считался некой пятой колонной, которая разъедала коллектив. Все понимали, что эти сотрудники нужны. Но каждый раз, когда появлялся кто-то из них, жизнь замирала. Потому что они приносили с собой разочарование. Бессилие. И ярость. Холодную злость на самого себя: это ты не увидел всех сигналов вовремя, не обратил внимания на нестыковки. Это ты виноват, что коллега сошел с пути. Да, у тебя комплекс бога. Но именно такое чувство испытывал почти каждый полицейский, если его коллега оступался и его ловили на незаконных действиях.

Наркотики. Рэкет. Вымогательство и шантаж. Торговля людьми. Мошенничество. Убийства. Сокрытие и воровство улик. Что только не творилось. И каждый раз подобный случай навсегда уничтожал что-то в человеческих сердцах. Нет ничего хуже волка в овечьей шкуре.

— Найджел сказал, что отдел внутренних расследований не успел предоставить полную информацию по ее делу, — с деланым спокойствием сказал Аксель, выдерживая пытливый взгляд профайлера. — Ее подозревали в двойной игре.

Марк же смотрел на Грина так, будто тот сказал что-то невероятное. В темных глазах Карлина скользнуло понимание. Он перевел взгляд на Адарель, но та смотрела на Кора — и только на него. Грин закурил, отойдя от тела на достаточное, чтобы не навредить экспертизе, расстояние.

— Двуличие. Опять двойная игра, — сказала Ада. — Значит, Авирона тоже играет. Но что она скрывает?

— Это очевидно, — недовольно обронил Грин. — Она скрывает истинную личность.

— Ну, это правда, — неожиданно подтвердила Розенберг. — О ней ничего не знают. Она не встречается с поклонниками, не дает интервью, не выходит на бис. Просто поет пятнадцать-двадцать песен за вечер, кланяется и исчезает. Она даже не говорит со слушателями. Часть образа.

— Часть маски, — сказал Карлин. — Я был на ее концерте, но не подумал о ней, глядя на повязку. Ты молодец. Мы должны поставить охрану и выяснить, кто она.

— Запрошу ордер, — отозвался Грин. — И еще. Кор сказал, убили ее сегодня утром. Это оживленный парк. Вряд ли труп простоял бы тут почти день, никем не обнаруженный.

— Проверим, — жизнерадостно включился в диалог Говард Логан, который успел переговорить с Трессом, осмотреть тело и теперь стоял рядом с коллегами, как будто всегда тут был. — Чисто теоретически, при сегодняшней погоде заметить труп в кустарнике почти невозможно. Поэтому далеко идущих выводов я бы не делал. И Кор сказал, что время смерти пока тоже предположительное. Он не сможет делать вскрытие. Ждем одного из его сотрудников.

— Встречаемся в секционной, — кивнул Грин. — Я запросил материалы внутреннего расследования у Старсгарда, нужно подтвердить версию с наркотиками. Ада, отправляйся в клуб, где будет выступать Авирона, постарайся выйти на нее или кого-то из ее помощников. Мы должны ее уберечь.

— Или поймать на живца.

Все дружно повернулись к Карлину, который все с той же невозмутимой задумчивостью рассматривал сидящую Грант.

— Если она так загадочна, если убийца не знает ее или, наоборот, знает, но указывает именно на Авирону, а не на ее вторую личность, значит, он заберет ее перед концертом или после него. Мы должны быть там. Среди зрителей, охраны. Среди тех, кто сможет подобраться ближе. Найдем ее — выйдем на него.

Ада невесело рассмеялась.

— Осталось всего-то вскрыть загадку, которой уже несколько лет. То есть сделать то, что не удалось толпе журналистов и папарацци.

— Это наша работа. Все свободны, — подытожил Грин.

Телефон зазвонил, когда Аксель сел в машину Карлина, чтобы вернуться в участок. Марк негромко разговаривал с Адой на улице, и Грин ответил на звонок.

— Привет из Марселя! — жизнерадостно защебетала трубка.

Лорел.

Странно. Он совсем по ней не скучал. Если только по ее телу — чуть-чуть, в те несколько минут, которые оставались у него перед сном. Но мысли о журналистке выветривались из сознания, а во сне он не видел ничего. Спал как убитый, как в армии.

— Новости?

— Ну, твоя Анна была редкостной шлюшкой. А еще ее похищали. Она год провела в Средиземном море. Личность преступника так и не установили. Когда полиция сняла ее с яхты, там никого не было. На допросах она называла его разными мифическими именами: то Аидом, то Осирисом, то Зевсом, то Юпитером. Судя по медицинской карте, у нее случился выкидыш. Она провела несколько месяцев в психиатрической клинике недалеко от Парижа. Выписали ее оттуда полностью здоровой и восстановившейся. Ну, если верить документам опять же. А потом вернулась в Марсель. Еще через год развелась с Кристианом. Дочь они не делили в судебном порядке, но мне удалось выяснить, что Жаклин все время перемещалась между их домами.

Выкидыш.

— Что-то узнала про Жаклин?

— Да не особо. Девчонка как девчонка. Родилась через четыре месяца после свадьбы. Делаю вывод, что свадьба по залету.

Ага. По залету. Только не по тому, о котором ты подумала, малышка Лорел.

— Собрала материал?

В трубке рассмеялись.

— Статья будет бомба. Я уже отправила часть для публикации в утреннем выпуске. А у тебя как дела? Не скучаешь?

— Некогда.

Молчание, повисшее между ними, нельзя было назвать тягостным — скорее, слегка усталым. Аксель лениво следил за Марком, думая о своем и почти не ожидая от журналистки продолжения разговора.

— Знаешь, — все же начала она, — я благодарна тебе. Тут веселее, чем в Треверберге. И материала действительно много. Одно только понять не могу. Ты никогда не включался в расследование лично, всегда руководил другими, сохраняя отчужденность. Что здесь не так?

— Ты плохо меня знаешь.

— Я знаю о тебе все, что можно узнать. Даже видела твое досье — частично, конечно, не напрягайся. Но ума не приложу, что в этом деле не так. И почему она все время была рядом. Я только сейчас свела воедино все. Акс, эта женщина следила за тобой. Ты точно ни о чем не хочешь мне рассказать?

«Я точно не хочу никому рассказывать об этом».

— Я?