считает, что этот человек тоже должен умереть. Первую жертву нельзя назвать ангелочком. Судя по всему, ее наказали за то, что образ психоаналитика в сознании убийцы никак не вяжется с разгульной жизнью, которую вела Перо. Что касается танцовщицы, лично у меня вопросов нет. И вполне типичная смерть. Что касается Грант, тоже все понятно: двуличие налицо. По отдельности они все про одно, но вместе не складываются.

— Одинаковый метод убийства, одинаковый ход с посмертным ударом в сердце. Одна и та же тема с двуличием, — заговорил Марк. — Но мне тоже кажется, что первое убийство было для него… более личным, что ли.

— А дальше он как будто…

— Действует по указке, — закончил за Говарда Грин. — Как будто выбор жертв случаен? Так. Попрошу Дилана найти все публичные упоминания о наших жертвах.

— Грант выпадет из списка: публичных упоминаний не было, — пискнула Ада.

— Лично ее, может, и не обсуждали. Но сам факт оборотней в погонах с передовиц не сходит, — спокойно возразил Карлин. — Надо искать.

— Слишком мало времени между убийствами, — задумчиво проговорил Аксель, как будто вывалившись из реальности. Марк перевел на него взгляд — детектив смотрел в потолок. — Как будто к первому убийству он готовился тщательно и долго. А остальные — по инерции.

— Он заранее знал своих жертв или выбрал их спонтанно? — задал острый вопрос Говард.

— Судя по тому, что мы видим на месте преступления, его профилю присуща организованность, — заговорил Карлин. — Я думаю, у него есть список. И этот список длинный. Он изучает своих жертв, знает, где они работают, где проводят досуг, какими дорогами ходят, но окончательное решение о конкретном убийстве принимает в моменте.

— Если он так и продолжит убивать через день — ошибется, — холодно отметил детектив. — Но для Авироны выделил несколько дней.

— Потому что привязка к концерту, — сказала Адарель. — Я тут подумала, что, возможно, Ребекка Грант пошла не по сценарию. Он ее «впихнул», чтобы сделать крючок к концерту. Потому что решил, что Авирону нужно убирать сейчас. Надо искать статьи о ней, а не о Ребекке. Про Грант он знал давно, уверена в этом.

В кабинете повисла оглушающая тишина.

— Что ж, Розенберг, займитесь.

— Я помогу, — ожил Говард. — Там много работы.

— Аксель, я бы хотел переговорить, — сказал Марк.

Детектив кивнул. Ада и Логан поднялись, кивнули на прощание и вышли из кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь. Грин тут же вскочил, подошел к доске и сделал несколько быстрых пометок. Марк не спешил. Он не успел основательно поговорить с Акселем о том, что произошло в клинике. Сначала был не в состоянии, потом занят, потом — найденное тело Грант. Но тянуть с такими вещами нельзя: так можно лишиться друга. А отношениями с Грином профайлер дорожил. Возможно, даже слишком. Он знал, как Акселю тяжело доверять людям, и боялся подвести его.

— Это не по работе, — наконец произнес Марк, когда пауза затянулась.

Аксель посмотрел на него в пол-оборота, напряженный, сейчас сорвется и побежит или выхватит пистолет.

— Я был в клинике Баррон.

— Так.

Взгляд детектива потемнел, но выражение лица не изменилось. Оно никогда не менялось в подобной ситуации. Аксель замыкался в себе, держа маску. А потом долго и тяжело зализывал раны в полном одиночестве. Марк знал, что Грин ни с кем не сблизился после Энн. То, что происходило между ним и Лорел, можно было отнести к легкой интрижке. Это не то душевное родство, то ощущение покоя и доверия, которое дарят серьезные отношения. Впрочем, сам Марк тоже ни с кем не сближался. В последний раз он позволял своему сердцу ожить в коротком романе со стажеркой Кейрой Коллинс. Та история закончилась трагически. А потеряв жену, он запретил себе думать о чем-либо, кроме работы.

— Ты был прав.

Аксель застыл.

— Ее будут судить. Баррон сдалась.

— Что ты сделал?

— Я с ней поговорил. С Эдолой.

Марк выделил имя и умолк, не развивая мысль. По лицу Акселя скользнула тень. Он медленно добрел до кресла, опустился в него и откинулся на спинку, тяжело и глубоко, но почти бесшумно дыша. Он был бледен.

— Значит, врала.

— О том, что не помнила и не осознавала, врала. Диссоциация есть. Но не такая патологическая, как она пыталась представить. Это не расщепление. Это самовнушение. Видимо, она настолько хотела быть с тобой, что придумала всю эту историю. Или впечатлилась. Студенты-психологи впечатлительны.

— Спасибо, — глухо сказал Грин. — Значит, скоро это закончится. За то, что она сделала, у нас один приговор.

Карлин повел плечами.

— Ну да. Попрощаешься?

— Нет. Нам нужно раздобыть образец ДНК Кристиана Бальмона.

— Подозреваешь его?

— У него нет алиби. Как и у Арнольда. История его взаимоотношений с Анной сложная. И он попался на лжи. Достаточно оснований, чтобы подозревать. Я получил ордер. Ты сможешь взять на себя разговор с Бальмоном?

Марк посмотрел на друга пристальным долгим взглядом, но тот выдержал, ничего больше не сказал.

— Ладно.

— Спасибо. Я предупрежу лабораторию, что анализ срочный. Конечно, месье Бальмон никуда не денется от нас, но рисковать лишний раз не хочется. Особенно когда у управления опять дежурят журналисты. Сегодня будет пресс-конференция. К счастью, справятся без нас. Но в понедельник либо ты, либо я должны представить общественности результаты. Те результаты, которые мы сможем выдать без риска для расследования.

Марк нахмурился.

— Это только мешает.

Аксель пожал плечами.

— Реальность как она есть. Боюсь, после этого расследования мне захочется еще раз сгонять в Тай.

Карлин рассмеялся.

— Это с удовольствием.

Зазвонил личный телефон Грина. Он посмотрел на экран, нахмурился, побледнел. Бросил на Карлина озадаченный взгляд. Растолковав его по-своему, Марк встал и направился к двери.

— Увидимся позже.