Шрифт:
Закладка:
Потом Елена оставила в компьютере Соколова доказательства того, что он крал деньги фонда. Не заметить их было невозможно. ЦРУ знало, почему его убили, и рано или поздно Национальная разведка поделилась бы сведениями с ФБР. А полиция Дубая просто восприняла бы убийство как проделки русских — хладнокровные и бескомпромиссные, как обычно. Когда сделка разваливается, устранить виновного почти ничего не стоит. Однажды отец Елены заплатил мелкой сошке мизерную сумму в пятьдесят штук за убийство торговца сырьем, который пытался (и безуспешно) обманом выманить у него сталь, купленную на Липецком заводе. В другой раз он заплатил сущие копейки, пять тысяч долларов, чтобы убить в Донецке какого-то бедолагу, менеджера по контрактам, когда его боссы в Лондоне отказались пересматривать условия договора (в итоге пересмотрели, тут же). Американские спецслужбы не пришли в восторг от смерти Соколова, но он не был славным малым, и никто не захотел бы увидеть его в суде. Он слишком много знал. Скорее они обрадовались, что ничье прикрытие не пострадало. Была в этом какая-то странная вежливость. А также не случилось публичной эскалации конфликта, чего не хотел никто.
Елена выключила компьютер и попыталась пристроить последние детали пазла, но их было слишком много, а она слишком устала. Поэтому она постаралась расслабиться. Пролистала несколько итальянских и британских модных журналов, которые купила в киоске на улице, почитала новости с планшета. Но мысли ее постоянно возвращались к бортпроводнице — к способу, которым та якобы собирается покончить с собой. Ведь их так много! Можно выпить таблетки, перерезать вены в ванне. Можно прыгнуть с большой высоты, или в океан, или в реку, или в глубокое красивое ущелье. Броситься под машину, поезд в метро или автобус. Повеситься. Застрелиться из самых разных видов оружия.
Интересно, не приготовила ли эта ходячая катастрофа Кассандра Боуден напоследок очередной сюрприз? Если бы Елене предложили пари, она бы сделала ставку на бармена — в конце концов, тот успешно совмещает в себе два главных пристрастия Боуден. Это было бы ужасно. Меньше всего Елена хотела вешать на свою совесть еще одну невинную душу. К сожалению, убийство плюс самоубийство с участием Кассандры Боуден и некоего итальянца, которого та подцепила на одну ночь, выглядело бы для всего мира столь же достоверно, как и просто самоубийство. Возможно, чего-то такого публика от нее и ждет.
Елена пообещала себе несколько дней наедине с собой в Сочи, когда покончит с этим делом. Впрочем, побыть совсем одной ей вряд ли удастся. Без сомнений, к ней будут заглядывать старые друзья отца. Те, кто давно уже не у дел и не в курсе, как мощно Елена облажалась с бортпроводницей. Возможно, кто-то, знающий только то, что Соколов мертв, решит ее поблагодарить. Ведь все довольно просто — она исключила слабое звено. Всего лишь сухой расчет, как говорили они.
Но у Елены еще будет время понаблюдать за медведями с террасы и послушать сов, подремывая в беседке. Она постарается восстановить душевное равновесие, нарушенное в Диярбакыре, Дубае, а теперь еще и в Риме.
Она откинулась на изголовье кровати, наслаждаясь прохладным ветерком из кондиционера, не в силах, однако, избавиться от тревоги. Ее беспокоило все то, что оставалось для нее загадкой. Все то, о чем, вероятно, они решили ей не рассказывать.
В вестибюле Кэсси села на роскошную рубино-во-алую потертую кушетку в стиле Ренессанса, пристроившись с края без спинки. Она улыбнулась консьержу. Улыбнулась симпатичному парню в темном костюме и с наушником — очевидно, охраннику гостиницы.
— Итак, вы у себя в номере? — спросила Ани.
— Да, — солгала она.
— Хорошо. Я уверена, что репортеры уже разнюхали через авиакомпанию, где вы находитесь. Кто-нибудь найдет ваш отель. Еще один повод залечь на дно.
— Да ну, вряд ли. Преступление произошло в Дубае. С чего вдруг оно заинтересует итальянских репортеров?
— А что интересует любого репортера? Секс и убийства.
— Ах да, конечно.
— Пришла информация от моего сыщика.
— Списки пассажиров?
— Нет. Он сомневается, что их удастся раздобыть. Но кое-что он разузнал.
Кэсси внимательно слушала, пытаясь сосредоточиться.
— И?
— Он выяснил интересные вещи. Помните, я вам как-то рассказывала, что за люди инвестировали в этот фонд?
— Да. Вы говорили, среди них много русских.
— Верно. Пара-тройка из них включены в список Управления по контролю за иностранными активами. Несколько инвесторов, по-видимому, безумно богатые олигархи. Некоторые, как считает сыщик, бывшие сотрудники КГБ. Те самые ребята, которые чудовищно разбогатели в первые годы после распада Советского Союза. Он считает, что ФБР, с большой вероятностью, изучает «Юнисфер» и конкретно этот фонд.
— Потому что Соколова убили?
— Нет. В данном случае ФБР расследует деятельность компании из-за инвесторов. Из-за их рода деятельности.
— Понятно.
— Возможно, под их пристальным вниманием и сам Соколов. Может, он плохо управлял фондом — прикарманивал излишки. Или, как я говорила, фонд этот и вовсе финансовая пирамида. Может, он выплачивал дивиденды старым инвесторам из вложений новых пайщиков и в конце концов зашел слишком далеко.
— И каким боком это касается ФБР, если он воровал у русских, а деньги шли через Карибы?
— «Юнисфер» — американская компания, а Соколов, возможно, смошенничал. Насколько нам известно, некоторые российские инвесторы живут в Америке и абсолютно чисты.
— И ваш сыщик думает, что Алекса убил какой-то русский бандит?
— Вероятно, — ответила Ани. — Не забывайте, если крадешь у этих ребят, ты труп.
— Интернет-тролли вот уже несколько дней разглагольствуют, что Алекс — шпион. Такое возможно?
— Да, вполне. Если Соколов вовсе не жулик и не позволял себе вольности с чужими деньгами, тогда, наверное, он был внедренным агентом.
— Нашим?
— Или их. Если нашим, то «Юнисфер» его прикрытие потому, что мы знаем, кто вкладывал свои деньги в фонд и каковы связи некоторых инвесторов с российским президентом. Если он работал на другую сторону, то «Юнисфер» его прикрытие потому, что должность в компании позволяла ему жить и работать в США, а также общаться с русскими инвесторами, не вызывая подозрений. Он мог быть их мальчиком на побегушках. Насколько я знаю, они таких называют курьерами. Так что парень с места «два-ц» мог работать как на нас, так и на них. Или он играл за обе стороны. Мой сыщик говорит, что такая вероятность тоже есть. Может, именно за это его и убили. Мир ведь не черно-белый. Может, он просто был мелким пакостником.
Кэсси обдумала это соображение, вспомнив мужчину, с которым переспала в Дубае.
— Но, Ани, он не походил ни на жулика, ни на мерзкого типа. Я встречала разных, простите, мудаков, он был совсем не таким.
