Шрифт:
Закладка:
Звонили наши бедненькие мамочки-одиночки — Лиза Пухова и Лена Браилова. Звонила Маша из гарнизона в далекой Приштине — майор Зенков служил в Южной группе войск СССР, гонял косоваров и пугал итальяшек. Даже Почтарь дозвонился с ДЛБ «Звезда»!
Куча деньрожденных посланий завалила электронную почту — от ее сиятельства Елены фон Ливен, от незабвенной «Роситы», от Наташи Фраинд, ныне Гавриловой, от президента Соединенных Штатов и других официальных лиц.
А затем меня зашли поздравить «друзья-однополчане» — Дима Харатьян с Наташей Гусевой, и Аня Самохина. Они честно выпили «штрафные» — и остались.
Разгулялась моя «днюха»!
* * *Любопытный вечер заглядывал в окна, подсвечивая фарами машин со двора, а в квартире было весело, шумно и тесно — пары отплясывали в гостиной, в столовой, и даже в коридоре. Смех, гомон и топот гуляли по комнатам не хуже, чем в модном ресторанчике.
Старос, большой любитель гласности, лучился и сиял. Лично я люблю на празднестве сидеть, болтать по делу и без, изредка выпивать и вволю закусывать — дедовское прошлое влияет. Но приседать мне удавалось редко.
Наскоро глотнув коньячку в свою честь, я станцевал с Мариной Сильвой. Изгибистая, пылкая бразильяночка вилась в моих руках, отдаваясь зажигательной мелодии и прижимаясь всем телом, как будто тоже боялась, что я пропаду, пыля.
— Всё так классно, Мигел! — громко радовалась Маришка. — Так здорово! Мне всё-всё нравится — и предметы, и преподы! Ха-ха-ха! Я будто в сказке, только ведь быль! А еще… Мы с Базилиу хотим подать заявление в ЗАГС… Не сейчас, Мигел, в конце ноября! Чтобы свадьбу сыграть в канун Нового года. О-о, милый, милый Мигел! Я такая счастливая!
Финальный аккорд уплыл в тающем звоне струн, и рот обжегся кратким поцелуем.
— Obrigado, senhorita…
Я допил коньяк, словно остужая губы. Доел ма-аленькую порцию салатика. И отправился на поиски Риты — ее зовущее красное платье вспыхивало в коридоре…
Не вышло! Погрузневший Дюха, по старинной ди-джеевской привычке, врубил «Маяк-стерео» — и меня перехватила Самохина. Мы закружились, комната завертелась, дом зашатался…
— Представляешь? — оживленно тараторила Аня, то сплетая обе руки у меня на шее, то роняя жесты правой. — Наташка с Димой еще в мае расписались, а свадьбу сыграли аж в августе! Скромненькую такую! Родных зазвали, в кафе посидели — и махнули на Адриатику! Дубровник, Макарская ривьера, теплое море, фрукты-овощи…
Тут хихикающая Гусева с хихикающей Дворской увели у меня партнершу, и вскоре Самохина тоже захихикала. Троятся…
Описав круг, я вернулся к столу, плеснул «Арарата» — и чокнулся с абсолютно умиротворенным Старосом.
— Хорошо сидим! — ухмыльнулся я.
— Really! — лицо «деда Фили» перетянуло благодушной гримаской. — Слушай, а это правда, что к вам… я имею в виду, к Щелково, тянут эстакаду… для этих… тьфу, ты, слово такое… Ну, для поездов на магнитном подвесе? Для маглева!
— Правда, — засвидетельствовал я. — Эстакаду выставили, сейчас магниты укладывают. Хотят вообще все научные городки связать! Наша линия — северо-восточная, Королев — Щелково-40 — Черноголовка. Четыреста километров в час!
— Wow…
— Филипп Георгиевич… — вкрадчиво заговорил я. — А вы в курсе, что у нас, в «сороковнике», открывается опытное производство Центра НТТМ? Это я к тому, что… Почему бы СП «Нортроникс» тоже не прописать в Щелково-40?
Сощурившись, Старос шутливо погрозил мне мосластым пальцем.
— Хочешь, чтобы Наталья всегда рядом была?
— Да жалко же человека! — взвыл я в порыве милосердия. — Мотается целыми часами — из Зелика в Москву, с работы в садик… А в «сороковнике» всё рядом — и детсад, и школа, и работа…
— Хм… — гендиректор глубокомысленно наморщил лоб. — Надо подумать. Наливай!
Закусив половинкой чешской шпикачки, я снова пошел в народ. Алый сполох нигде не отсвечивал. Зато я приметил Свету — в модном вечернем платье с открытой спиной она задумчиво брела по коридору.
Естественно, я не преминул обнять близняшку, грея ладонь на теплом, изящном прогибе. Светлана вздрогнула, но, узнав нахала, приятно изогнула губы.
— Тебе идет, — сообщил я.
— Спасибо!
— Это не комплимент, просто твоя спина красивая такая, узкая и гладкая… — моя рука, как бы ненароком, прошлась до стройной шеи и вернулась к вырезу на пояснице.
Сосницкая засмеялась, поведя плечами.
— Знаешь, Миш, за что тебя девушки любят? Ты говоришь им чистую правду! Много, много правды! Гораздо больше, чем они готовы услышать!
— Такой уж я… — вздохнулось мне. — Правдолюбец! Свет, я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся. Чего это так редко показываешься на горизонте?
— А-а! Я же в Ленинграде сейчас! — расширила глаза близняшка. За тонкими стеклами очков они стали и вовсе огромными. — Да-а! Полгода, как переехала. Сама Бехтерева пригласила, в Институт мозга, — похвасталась она. — О-о, Наталья Петровна — человек удивительный! Сколько раз ее ругали за «лженаучный» интерес к телепатии, контактному видению и прочим феноменам, а она набычится — и стоит на своем. Вы, говорит, лучше истину ищите, а не пороки!
— Поддерживаю и одобряю, — кивнул я. — Ну? И как ваши блестящие успехи? Выяснили хоть, из чего мы сделаны и что в нас тикает?
Светланка весело рассмеялась.
— Я на вас, Мишенька, кандидатскую защитила! На Наташке с Леечкой! Хоть и «под грифом». Тема закрытая… если по-русски, попроще: «Особенности внутриутробного развития ребенка с паранормальными способностями». Кстати, понятие «паранорм» предложила ввести Наталья Петровна — она была моим официальным оппонентом на защите…
— Паранорм… — произнес я, словно пробуя слово на вкус. — Звучит. Это такая особь Homo sapiens c… э-э… с чем-то там этаким… заковыристым…
— … С врожденной, генетически обусловленной активностью нескольких нейронных кластеров, — улыбнулась Светлана. — Кластеры образуют в мозгу виртуальную структуру — тот
