– Никуда ты не пойдешь, – стреляет в меня своими голубыми глазами.

– Миша, – рядом оказывается бабка. – Мишенька, пожалуйста. Я уже давно не обижаюсь на этого старика. Своеобразная у него любовь, – машет рукой. – Мы с Милой отойдем, а вы поговорите. Ты один тут разумный мужчина. Я верю в тебя, – мягко улыбается и, взяв мою Милку под руку, уводит ее из палаты.

Принцесса оборачивается и с тревогой смотрит на меня, а затем скрывается за дверью.

Блин-блинский, как сказал бы Кузя из известного молодежного сериала. Подстава подстав. Меньше всего мне сейчас хочется выяснять отношения.

Старик на меня не смотрит, уставился в одну точку, сложив руки на животе. Я подхожу к окну, разворачиваюсь к нему лицом, складываю руки на груди.

Тишина.

– Говорят, ты очень хотел меня видеть, – нарушаю тишину первым. Жду его ответа. Но нет, дед продолжает молчать и упорно на меня не хочет смотреть. – Не строй из себя обиженку, старый. Сам знаешь, почему все так вышло.

– Много лет прошло, – наконец заговаривает. – Не в моем праве обиды держать, – поднимает на меня взгляд своих темных глаз. – А вот ты да, – хмыкает старый пердун, – как девчонка, дуешься.

– Мне сейчас уйти, я так понимаю? – отвечаю резко, но сам себя одергиваю. Этот старый крендель спецом меня провоцирует и выводит на эмоции. Поэтому и не дергаюсь с места.

– Что? Уходить не собираешься? – прищуривается.

– Уйду, не сомневайся. Только для начала поговорим, раз уж повод подвернулся. А то глядишь – больше не получится. Ну, – пожимаю плечами, – что дальше по плану? Снова кого-нибудь ко мне зашлешь?

– Угадал, да? – лыбится. – Ты же не из-за меня приехал. А из-за Милены.

– Ты прав, только из-за нее сейчас здесь стою. Уж очень за тебя переживает девчонка, несмотря на то, как ты с ней поступил.

– И как же я поступил? – перебирает пальцами ткань пододеяльника.

– Решил свести нас, как сучку с кобелем.

– Фу, – морщит нос старик. – Твоя ферма только грубее тебя сделала. Ты же не деревенщина, Михаил!

– Так скажи, что я неправильно понял, – огрызаюсь.

Старик довольно хмыкает:

– Я лишь попробовал тебя выманить. По делу. Милена работает на меня. Ничего личного я и не предполагал. Лишь то, что девчонке удастся тебя вытащить из твоей тмутаракани. Вот и все. Позволь, все остальное ты додумал сам.

– Ты таким же образом мог прислать и своего помощника. Или как его там? Секретута, – усмехаюсь. – Но нет, приехала Серебрякова.

– Я надеялся лишь на то, что тебе с ней охотнее будет разговаривать, вот и все.

Ты посмотри, как этот старый сморчок выкручивается.

– Но если уж по правде, ты уже взрослый дядька, Михаил. Я, как ты заметил, старый пень. Одной ногой в могиле, возраст, сам понимаешь. То, что у вас с Миленой сложилось, если я правильно понял, то я только рад. Ты хороший мужик, она прекрасная девушка. Все, как нельзя лучше. Она городская девочка, глядишь, и ты в город переберешься. Сам знаешь, как много сил и личного присутствия требует управление корпорацией.

– Зубы заговариваешь, старик.

– И не думаю. Говорю прямым текстом. То, что с Милой…

– То, что с Милой у меня все хорошо, как ты заметил, только из-за этого я сейчас здесь. И тебя это не касается.

– Хорошо, – кивает, соглашаясь. – Хорошо, – вздыхает.

– О чем ты хотел поговорить?

– Я хочу передать тебе управление компанией.

– Нет, – отвечаю грубо. – Ты и твои дела мне на хер не уперлись.

– Ты дослушай, упрямец, – фыркает. – Как твой отец. Вылитый. Он тоже начинал здесь.

– Только вот что-то пошло не так потом, да? – закипаю.

– Прекрати меня винить во всех смертных грехах! – первый раз за весь разговор повышает голос. – Я понимаю, что виноват. Виноват, что отгородился от тебя и твоей матери после того, как погиб Руслан. Я виноват и прошу прощения у тебя за это. И прекрасно понимаю, что тебе оно не нужно. Сейчас выдашь что-то вроде, что жопу подтереть можно моими извинениями, да?

Шокирует меня слегка. Пялюсь на него.

– Я тоже могу покозырять словечками, – хмыкает, и уголок его губ дергается вверх. – И всегда любил тебя. Всегда следил за тобой и твоими достижениями, успехами. Я прекрасно знаю, чем ты занимаешься, кто ты сейчас. И очень горд тобой, горд тем, что ты мой внук. По возможности, что было в моих силах, я помогал. Тайно, да. Признаю, – удивляет меня. – Но ты все сам-сам. Узнаю, в кого.

Я начинаю перебирать в голове ситуации, в которых он мог бы помочь. Но ничего не выходит.

– Не копайся, Миша, – устало выдает он. – В самом начале твоего пути. С помещением. Потом еще что-то было, – махнул рукой. – Это неважно все, Миш. Я хотел быть тебе полезным. И делал это так, как мог.

В голове щелкает та ситуация. Мы с Лехой крутились и бились, лезли из кожи вон, когда только поднимали агентство. Встряли тупо с арендой помещения. А оно идеально нам подходило. Да только уперся владелец в бараний рог, когда узнал, чем мы будем заниматься. Идиотизм чистой воды. И когда мы уже потеряли надежду, что он согласится, опа – и сам прискакал с документами и по цене адекватной на тот момент сдал площадь. Предложив еще и дальнейший выкуп, если все сложится. Это я помню очень хорошо.

– Я хочу отдохнуть. Наработался. Очень прошу тебя, подумай. Я завещание уже давно на тебя сделал. Ты единственный наследник. Полноправный, – поднимает палец вверх, делая на этих словах акцент. – Если все же нет, то продавай. Деньги никогда не будут лишними.

И устало закрывает глаза.

– Прости старика, – говорит тихо, не открывая глаз.

А я смотрю на него и понимаю, до какой степени он стар. До какой степени устал. Понимаю, что его съели эти терзания. Съели переживания после гибели единственного сына. Возможно, когда-то я его смогу понять… смогу понять его поведение и поступки. Сейчас мне его жаль. Он сам себя наказал. Имею ли я право наказывать его? Не