Шрифт:
Закладка:
Оно умирает.
Симфония кашляла кровью. Её пухленькие щёчки утратили румянец. Копьё покрывало себя толстой ледяной корочкой, чтобы сдерживать тяжёлые удары алебарды, но каждый раз корочка трескалась, и трескалось само копьё — трещина бежала всё глубже.
Артур наблюдал за всем этим и был зол. Он злился потому, что его враг, это убожество, это жалкое убожество, которое несмотря на всю свою превосходящую силу, с помощью которой он мог уже трижды его убить, не способен был ни на что лучшее, чем просто бездумно бить своей тупой алебардой. Артуру было мерзко, как мерзко палачу, которого самого отправили на плаху, и для казни которого выбрали чудесный, острый топор, но дали его в руки совершенно никчёмного, слабоумного убивца, который не справился ни за один удар, и ни за два, и даже ни за три.
И как этот палач, в гримасе кровавой ярости, с кровью на зубах наблюдает потуги своего убивца, наблюдает, как он всаживает чудесное, острейшее лезвие в землю, и в плаху, и в спину, всюду, словом, но не в цель — так и Артур, хоть и сохраняя совершенно спокойный взгляд, кашлял кровью и пылал жгучей ненавистью.
Потом Артур успокоился. Снова он взглянул на Симфонию, и она взглянула на него и улыбнулась своим покрасневшим, треснувшими как стекляшки глазками. Артур ей кивнул: он был ей благодарен, за всё. Симфонию кивнула: она была ему за всё благодарна. Снова замахнулся убогий палач, снова опустилась алебарда, и копьё треснуло. Развалилось на две половинки и вспыхнуло ледяной пылью. И Симфония превратились в простую ледяную фигурку и тоже вспыхнула белой пылью в глаза Казнера — и на секунду он замешкался. А потом его старые ноги оторвались от земли.
Голова Казнера закружилась.
Артур схватил двухметрового, нет, даже выше, просто гигантского эльфа за пояс и развернул его, и занёс головой в сверкающую струю его собственной молнии. Яркий свет брызнул в голову Казнера. Его глаза сверкнули и лопнули. Молния прорвала его голову насквозь и взорвала уши. Его черепушка обуглилась, а потом рванула, разбрызгивая дымную кровавую кашицу и осколки черепа. Казнер лишился головы. Молния сверкала ещё пару мгновений и потухла. Рослое, тяжелое тело эльфа рухнуло на землю.
Артур упал на него и закашлял кровью. Руки юноши дрожали. Глаза покраснели. Он был бледен, и ярко-алой была кровь у него на губах и на подбородке. Артур вздохнул дрожащий, болезненный вздох.
Он повернулся. Его покрасневшие зрачки расширились.
У него за спиной стояла маленькая девочка с сизыми глазками, в которых играли красные звёзды.
“История повторяется, не находишь, Эрхи?” Спросила девочка своим звонким голоском, подобрала с земли одной рукой алебарду Казнера, улыбнулась, погладила оружия и взмахнула.
Она отрубила Артуру обе ноги.
“Теперь ты мой”. Усмехнулась девочка.
Задумалась. Прокашлялась мужским голосом.
“…Как-то это неправильно прозвучало”.
160. Судьба
160. Судьба
“Повторяется, история повторяется, идёт на второй круг…”
“Эрхи, помнишь, ты как-то раз точно также лежал, после, казалось бы, победы! Ан-нет, тебя втоптали в землю и пришлось нашей красавице с безумными глазками тебя спасать; в этот раз не спасёт”. Сказала девочка и снова замахнулась алебардой…
“Мы с ней поговорили; ей нужно от тебя только сердца. Она готова спасти тебя, если надо, но скажем так, если твоё тело перейдёт кому-то ещё, она будет не против. Сам виноват, кстати. Если бы с ней подружился, может быть она бы и не согласилась стоять в сторонке. Это сложнее чем кажется, но. Эрхи. Надо, надо искать друзей. Без них мир так жесток”. Алебарда опустилась в землю. В руку Артура врезалась жгучая боль, и пропала — не боль. Пропала рука. Джозеф отрубил её, и теперь у Артура не осталось никаких конечностей. Он разливал под собою, обливая труп Казнера, кровавые фонтаны.
При этом лицо юноши оставалось поразительно спокойным, даже без горечи. Победа над Казнером далась ему неприятно, не было в ней никакой радости, не было никакого триумфа, не было небес, чтобы свалиться с них на землю. Появление Джозефа только закономерно продолжило череду неудач.
Дурной получался денёк.
Артур вздохнул и подавился, и закашлял кровавыми брызгами. Девочка уложила алебарду на свои хрупкие плечи и нависла над ним. Она прочистила горло и снова завела свою многословную речь:
“Собственно, какой план Эрхи. Я тебя связываю и беру в своё, так сказать, заключение. Попробую изжить твою душу из тела и забраться его себе. У меня на самом деле нет чёткой процедуры, как это можно сделать, но есть догадки, да, догадок много. Мы будем долго развлекаться, Эрхи… Две недели. Минимум. Начать, кстати, думая с наименее вероятно способа — ну, чтобы размяться. Я попробую тебя пытать”.
“Знаю, звучит смешно, ты ведь у нас Судьёй стал. Кстати говоря, я говорил тебе, что стало с твоей предшественницей, Теневой Судьёй, которая была до тебя? Ха-ха, милая была девочка. Я научил её есть из миски и разучил говорить, она у меня могла только лаять: аф-аф! Мастер Джозеф! Аф! Дайте покушать! Славные были времена… Белая Башня её вроде умертвила. Нашли её в моём подземелье, когда пришли туда пограбить, после того как я потерял свои силы. Интересно, их тогда пробрал холодок..?”
“Но ты её крепче, признаю. С тобой будет сложнее. Я сам не уверен, сколько придётся тебя пытать, чтобы сломить твою волю. Но да времени полно. Семь, кстати, обещала давать столько мяса, сколько нужно. Вот”. Она достала из кармана своих немного великоватых хлопковых штанов кусочек плоти.
“Какая жестокая девочка…” И улыбнулась.
Потом перевела дыхание, осмотрелась и погладила подбородок: “Кстати говоря, а почему-бы нам прямо здесь и сейчас не начать пытку…”
“Но сперва, конечно…”
Вдруг девочка неловко закружилась и как будто подросла на пару сантиметров, при этом оставаясь очень тощей. Она врезала плоской стороной алебарды по девушке в платье горничной, которая мгновение назад вынырнула из тени. Аркадию с грохотом вбило в землю. Ей свернуло подбородок, и её нижняя челюсть повисла, как дверь на сломанной петле.
Аркадия зажмурилась. Она попыталась уйти в тень, но не успела, — девочка вонзила ей в живот алебарду и приподняла её над землёй. Служанка повисла носками вниз.
Потом девочка деловито вставила древко алебарды в камень и немного её накренила, чтобы Аркадия висела всего в паре сантиметрах над землёй. Девочка зашла
