class="p1">— Не шипи на меня, — топнула ногой. — Я тебе, между прочим, ничего плохого не сделала. Тебе не за что меня ненавидеть. Я пыталась понять твой мир и даже с братом подружилась. Ты же дружбу мне свою предлагал, а теперь что? Обиделся на меня, не пойми за что! А я хотела бы, может, стать ближе к девушке на портрете. Зря ты его порвал. Я нравилась себе на нём.

— Тебе не стоит принимать его близко к сердцу. Смысла в нём нет, не ищи.

Злость закипала внутри и клокотала в висках. Держать себя в руках становилось всё сложнее, но я старалась сдерживать свой порыв послать его к чертям. Потому, что он мне оттуда даже не позвонит.

— Как скажешь, — процедила сквозь зубы. — Так ты сделаешь мне тату?

— Несмотря на то, что я сказал?

— Да. Я едва решилась на это, а я привыкла идти до конца.

Одним резким движением Найк отправил окурок в урну и жестом пригласил меня вернуться в салон. Шёл молча, в таком же полном безмолвии привел меня в кабинет и тут же деловито начал натягивать перчатки. Как-то мне не понравилась эта резкая перемена настроения. Не дай бог, конечно, сейчас ещё придушит меня этими ручками в чёрных латексных перчатках.

Найк подошел ко мне вплотную и потянулся к руке. Провел пальцами по коже, которая тут же покрылась мелкими мурашками.

— На первый взгляд, аллергии нет. Лучше, конечно, последить за реакцией пару недель, но ждать ты, как я понимаю, не собираешься? Так что ты хочешь, чтоб я наколол?

— Фразу на латыни: «Через тернии к звёздам». Вот здесь, — показываю место на руке. — Ты не смотришь.

Я видела, как зрачки в глазах парня расширились, хотя на его лице не дрогнул ни один мускул. Он втянул нижнюю губу в рот и едва заметно прикусил. Я наивно полагала, что вот-вот стена, ним воздвигнутая между нами, падет, и он сделает шаг навстречу. Но, нет, этого толстокожего упрямца выковырять из его раковины не так-то просто.

— Ты можешь выбрать другую фразу. Я покажу тебе каталог.

Найк сделал шаг в сторону, чтоб взять со стола эскизы, но я успела перехватить рукав его черной футболки и остановить.

— Не хочу другую, мне нужна эта, — заупрямилась. — Мне с нею всю жизнь потом ходить. Это ведь не смывается, да?

— Вывести её будет не просто.

— А я и не хочу… просто.

Я ждала его дальнейшей реакции, как приговора. И это было так странно. Я ведь всегда была такой горделивой, даже надменной. Никогда и вида не подавала, даже если мне кто-то нравился. Сколько же я тайно томно вздыхала по Нагорному, одной лишь моей лучшей подруге известно. А тут… стелюсь перед ним, выпрашивая снисхождения. И мне даже ничуть не стыдно или неловко. Наверное, это потому, что я понимаю, что я сама перед ним виновата.

— Ты не должна этого делать. Мы можем просто поговорить, если ты за этим пришла. Ты ведь всё равно не уйдешь просто так, верно?

Уйду, конечно, если прогонишь. Но мне этого совсем не хочется.

— Не отговаривай меня. Я всё равно это сделаю. Тебе деньги разве не нужны?

— Нужны, конечно, — Найк придвинул к креслу небольшой столик и уселся со мной рядом, на стул. — Будет больно первые десять-пятнадцать минут. Я не знаю твоего болевого порога, поэтому будь готова, что процедура эта может быть неприятной. И постарайся не дергаться.

Он бережно протер небольшой участок кожи тампоном, который резко пах антисептиком, и распылил на кожу средство из ярко-голубой баночки. Когда кожа немного подсохла, Найк склонился над моей рукой с прибором, больше похожим на пистолет и принялся за работу. Слезы брызнули из глаз, когда тонкая иголочка проникла под кожу. Терпимо, но всё же болезненно. Надеюсь, эта фраза на латыни достаточно короткая.

— Не смотри на иглу. Лучше говори о чём-нибудь. Не сосредотачивайся на боли.

Его пальцы уверенно приносили мне боль. Кажется, ему это даже приносило удовольствие.

— Я не знаю, что говорить.

— Правду. Что за игру ты затеяла. Жажду подробностей.

Найк на секунду оторвал внимательный взгляд от моей руки и в упор посмотрел мне в глаза. Мол, врать бесполезно. А я и не собиралась вовсе. Лисьи глаза прожигали, а их холодный блеск пробирал до костей.

Глава 17

— Ты первый мужчина, кому я позволяю делать себе больно, — поморщила нос и вцепилась пальцами в ручку кресла.

— Это честь для меня. Дата в календаре будет отмечена и повешена над кроватью.

Скалится. Ёрничает. Даже если злится на меня, уже хорошо. Всё же лучше, чем холодное равнодушие.

— Как Дэн поживает? — спросила, вполне миролюбиво.

— Я бы на твоём месте не задавал неправильных вопросов. Ты ведь латыни не знаешь. Сейчас набью тебе какое-нибудь матерное выражение и ходи потом с ним, на здоровье.

Аргумент. Не знаю. Я стоило бы поинтересоваться, как оно хоть пишется. Найк увидел сомнение на моём лице и радостно захихикал. Издевается, гад.

— Злой ты. Смеешься над бедной девочкой. А я вот нисколько не обижаюсь, потому что знаю, что за всем этим пирсингом, татуировками и колючками прячется хороший человек. Я ведь уже видела твою светлую сторону. Так что, не такой уж ты социопат, каким хочешь казаться. Ай, как же больно!

Рука непроизвольно дернулась. Найк шикнул на меня.

— А дружба тебе моя зачем понадобилась? Ты, вроде бы, не из тех, кто не вписывается в светскую тусовку. Тебе там самое место.

— Да, я тоже так думала, — согласилась я. — Но сейчас я поняла, что мне скучно на всех этих вечеринках. Надоела пустая болтовня ни о чём, сплетни и танцы до утра. Каждый раз одно и то же.

— Скучно ей. Нашла, тоже мне, шута.

Найк смешно дернул головой, его хвостик, стянутый на макушке в узелок, возмущенно заколыхался в воздухе. А колечки пирсинга на губе и в ушах колыхнулись в тандеме. Парень, видимо, заметил мой смеющийся взгляд и уже спустя пару секунд мы хохотали в голос вместе. Напряжение немного спало.

— Давай зайдём с другой стороны. Я ведь честно ответила на твой вопрос, а ты ответь на мой. Как считаешь, я плохой человек? Почему со мной нельзя дружить?

Найк будто только и ждал этого вопроса. Он даже раздумывать не стал. Выпалил мигом.

— Ты эгоистичная и упрямая.

— Мог бы и подсластить пилюлю, — недовольно буркнула и отвернулась. — Между прочим, сам недавно говорил, что мы друзья. Выходит, что врал?

— Так и было до тех пор,