Глава 17

Фаза 3 из 4. Сумасшедший Волшебник с Дюн.

Время до крушения уровня: 10 дней 4 часа.

Просмотры: 17,72 квинтлн.

Последователи: 13 квадрлн.

Любят: 4,1 квадрлн.

– Я этим шитьём занималась впустую? – спросила Катя, когда мы вышли из центральной двери дома.

Она и все остальные ждали нас. Я обменялся рукопожатиями с Лэнгли и другими лучниками. Луис и Фирас тоже были на месте, и все выпученными глазами смотрели на дом, который стоял, скособочившись, на песчаной дюне.

– Парашюты нам пригодятся в любом случае, – пообещал я. – Катя, это Бонни.

Катя стала на колено перед малышкой.

– Приветствую тебя. Как твои дела, моя милая?

– Вы не знаете, где можно достать лимонов? – спросила девочка. – Я собираюсь организовать лимонадный киоск, но у меня вышли все лимоны. – Она бросила на меня уничтожающий взгляд. – Кое-кто постоянно разливает лимонад.

Дом опустился у края «миски», примерно в полумиле от Горбатого города. До рассвета оставался ещё добрый час. После смерти Денизы магический шар начал медленно наполняться заново. Рано или поздно всё сооружение должно опять подняться к небу, если мы это допустим.

Мы с Пончиком бросились к дому, чтобы разорвать нити, связывающие его с шаром, но канаты оказались крепкими, как стальные тросы. Значит, придётся расстаться с домом, если мы не хотим выпрыгивать из него.

Я побежал в кухню, чтобы увести девочку, но она взглянула меня как на ненормального, когда я сказал ей, что нам пора уходить.

– Дом опять взлетит, и мы не позволим, чтобы ты летала совсем одна, – объяснил я. – Это опасно.

– Тогда оставьте дом внизу, – возразила Бонни.

Она достала из-под своей колоссальной футболки маленький предмет. Собственно, кулон. На вид – как грецкий орех. Она повозилась с ним, и я ощутил, как дом встает на землю.

Я спросил:

– Что это? Что ты сделала?

Она сняла кулон с шеи и протянула мне.

– Это мне дал папа, когда давал зелье. Он сказал, чтобы я передала это взрослому. Мне кажется, вы подходите.

Я взял у девочки сувенир. Маленький камень пурпурного оттенка. Я сразу понял, что это за штука.

Кристалл души

Класс «Т». Используется для зарядки воздушного шара, который удерживает этот дом в воздухе. Ничего поразительного. Впрочем, вы, вероятно, не обрадуетесь, если его разбьёте.

Заряд: 89 %. Убейте кого-нибудь, чтобы дозарядить.

Кристалл помещался в коробочке, внешне напоминавшей раковину моллюска. Судя по всему, владелец кристалла мог устанавливать количество энергии, передаваемой шару, регулируя, на какую долю открывать футляр. Этот приборчик прекратил питать шар, когда мы попали в антимагическое поле одичавшей гусыни.

Нам уже встречалось немало подобных предметов. Они управляли генераторами гулей на предыдущем этаже. В моём инвентаре сохранялся разбитый, едва не взорвавшийся Кристалл души, способный опустошить сорок пять квадратных километров, если извлечь его из футляра. Тот был «класса «С», хотя и не намного больше. Мне стало интересно, какова мощь камней класса «А» или «Б».

– Я сохраню его, хорошо?

Я совсем чуть-чуть приоткрыл футляр – настолько, чтобы шар поднялся с земли, но не смог поднять дом. Я надеялся, что рассчитываю правильно. Надо будет поэкспериментировать.

Бонни пожала плечами.

Дом стоял на песчаной дюне под углом. Внутри он выглядел так, как, наверное, и должен был выглядеть дом, в котором прошла битва со смертоносным, неуязвимым боссом. Всё, что не было разбито, было разлито или лежало на боку. Теперь, когда мы знали, что дом не улетит, нам предстояло много потрудиться в нём.

Мы с Пончиком повысили уровни на один пункт. У меня теперь был сорок четвертый, у кошки – тридцать седьмой. Вот так. У меня было ощущение, что нам полагалось больше. Монго поднялся на три пункта, до тридцать третьего. Я был уверен, что никогда не пойму, как распределяются эти пункты за опыт. Распределение виделось мне едва ли не случайным, хотя Мордекай и уверял, что это не так.

Я обратился к Пончику:

– Попробуй установить, что не так с девочкой. Её отец дал ей что-то. Поговори с Мордекаем и постарайся выяснить.

Бонни ползала на четвереньках и собирала вилки и ложки, разбросанные повсюду. Малышка почти не реагировала на происходящее вокруг. После ужасной гибели Денизы она пожаловалась на то, что у неё недостаточно лимонов для новой партии лимонада, а потом занялась уборкой в кухне. Зрачки её оставались расширенными, а когда она принялась за работу, то вытирала грязь так, как будто не видела в ней ничего из ряда вон выходящего. Возилась вокруг трупа своего отца. Бонни вела себя невозмутимо, тогда как невозмутимость совсем не сочеталась с ситуацией.

Дом оставался подключённым к электроэнергии. Как и к водопроводу. Пока Пончик разговаривала с ребёнком, я определил для себя три задачи. Во-первых, осмотреть колодец и тронный зал, то бишь главную спальню. Далее – закрыть брезентом все окна, чтобы в дом не набивался песок. Наконец, отправить в лут все предметы, до которых только возможно добраться. Проверить электрические щитки и снять их, если удастся. В общем, всё.

Монго всё ещё грыз мягкого розового кролика, которого утащил из комнаты девочки. Поднимаясь по лестнице, я погладил стойкого динозавра по голове.

Дверь главной спальни открылась легко. Я оказался в ничем не примечательной комнате. Огромная постель была в беспорядке, синие простыни сбились к одной стене, а у противоположной каким-то чудом устоял высокий платяной шкаф. На полу в беспорядке валялись предметы мужской и женской одежды. Я отметил форменную блузу какой-то водопроводной компании с вышитым на груди именем «Дейл». Диплом магистра библиотечного дела университета Аризоны в рамке упал со стены, но стекло не разбилось. Женщину, которая раньше жила здесь, звали Дженнифер.

Дженнифер и Дейл. У них было трое детей. Скорее всего, все они спали, когда началась передряга.

У меня не выходили из головы слова Мэгги о том, что людей можно возвращать. Я не хотел думать об ужасах, с которыми нам, вероятно, придётся столкнуться, если мы переживём наступающий день и следующий.

«Мы счастливые, – думал я. – Здесь только два человека, которых можно возвратить». В большинстве случаев это число намного больше.

Я заметил кое-что ещё. Упавшую фотографию на ночном столике. Я взял её в руки. Это была не фотография, а рисунок. Кейн, женщина-гном и ребёнок. Он убрал первоначальную фотографию и вставил её в рамку. И спал на этой кровати.

Кроме того, было похоже, что он онанировал над журналами «Космополитен»[138]. Куча их валялась на полу вперемешку с использованными тряпками. Я вздохнул и повернулся к высокому встроенному шкафу.