- Тогда будешь дорабатывать…

- Получится, - сказала Свята. – Ты ж умный!

Глава 28

Глава 28

- Офигеть! – голос Мора донесся откуда-то из глубин сада. – А мы тут ничего… это что?

- Не знаю, но оно фонит… складывай!

Охота за сокровищами увлекла. Кажется, для них это стало очередной игрой. И пускай…

- Надо будет озадачить Маверика. И Люциферу Анисимовну, - сказал Лют. – Только схем добиться внятных… Я в его возрасте был… куда бестолковей.

И что на это отвечать?

- Дивьяна увезли, - сказала я, потому что самого Люта в возрасте Гора совершенно не представляла.

- Знаю, - он чуть поморщился.

- Гор расстроен. И он понял, что… там не хотят общения. Семья или сам Дивьян?

- Семья. Дивьян… пока не в том состоянии, чтобы чего-то хотеть. Он, конечно, очнулся. И Цисковская уверена, что жизни его ничего не угрожает. Но столько лет в коме… там в любом случае понадобится долгая реабилитация.

- А Гора они считают виноватым.

- Не совсем верно. Скорее уж мы теперь ассоциируемся у них с бедой и болезнью. А они надеются, что Дивьян встанет на ноги. Вроде бы как свадьбу собираются устраивать. Думаю, нас даже пригласят. Из вежливости… все-таки вражды между нашими родами нет.

- Но…

- Но мы отправим подарок. Из вежливости. Потому что вражды между нашими родами нет, - Лют покрутил в руке пустой стакан. – Дед весьма… восприимчив к подобным… нюансам.

Лют говорит осторожно, явно подбирая каждое слово.

А я понимаю.

Не простят. Поймут, но не простят.

- Есть! Еще! Слушай… а это же ж… это не мы! Мы нашли! Эй! Мы тут нашли!

Лют поднялся.

- Ничего не трогайте! – крикнул он и протянул руку. – Идем? А то что-то мне не по себе… найти всякое можно.

Это была шкатулка.

Старая.

И в земле, судя по виду, пролежала она не один год. Лак облез, дерево потемнело и теперь, на нем, облепленном грязью, сложно было рассмотреть узоры.

- Фон слабый, - Лют сам вытащил шкатулку и осмотрелся. На газоне то тут, то там зияли дыры, рядом с ними возвышались горки вскопанной земли. – Мда…

- Так срабатывало же ж! – Мор подпрыгивал на месте. – Честно! Мы там еще брошку нашли! И запонки! И какую-то фиговину! Очень древнюю… ну, я-то так не знаю, но с виду – древняя!

- Потом покажете.

Лют с трудом сдержал улыбку.

- А это вот… это чего? – Свята смотрела на шкатулку с восторгом. – Её закопали, да?

- Закопали.

- Специально?

- Скорее всего, - Лют счистил грязь с крышки. – Запонки можно обронить, как и брошь… дом старый, в нем в свое время немало вещей затерялось. Но вот шкатулку не теряли. А спрятать могли.

- Давно?

- Это так, навскидку, и не скажешь… лет сто тому похожие были популярны. Но может быть и старше.

- Да не пихайся ты! – возмутился Мор. – Я тоже поглядеть хочу!

- Я не пихаюсь, - Свята подобралась еще ближе. – А чего внутри?

- Артефакт, - Гор держал свой металлоискатель. – Или нет. Надо контур менять, очень уж чувствительность высокая.

- Вот для этого испытания и нужны, - Лют осторожно очищал шкатулку от грязи. – В лаборатории работает всегда и все, а в поле может вылезти проблема там, где её и быть-то не может. Лучше сделать возможность менять чувствительность в настройках. Далеко не всегда имеем такую плотность находок. Хотя здесь это скорее нормально. Дом жилой. И стоит давно. Людей в нем бывало много и раньше, и сейчас тоже случаются гости. Вот вещи и остаются. Тот самый культурный слой, который и исследуется. И поверь, в домах более древних все примерно то же. И так же. И в городах. По плотности размещения артефактов многое сказать можно. Как и по качеству их.

Слушали его внимательно.

А пальцы Люта ощупывали шкатулку. Осторожно, бережно, то ли опасаясь повредить ей, то ли опасаясь, но уже её.

Щелкнул замочек.

И крышка приподнялась, а после и вовсе откинулась. И внутри шкатулку что-то заскрипело, заскрежетало. Качнулась на истлевшем бархате резная балерина, да и замерла.

- Это она что… сломалась? – в голосе Мора звучало искреннее разочарование.

- Её не защитили, ни заклятьем, ни… иным способом. Вот механизм слегка заржавел. Думаю, реставрировать можно. А так… да, вот клеймо мастерской. Такие шкатулки делали в Петербурге в доме Хаврытиных… неплохие, к слову, мастера. Не из числа первых, но вполне себе… музыкальные.

- А внутри чего? – Мор все же наклонился и скривился. – Это чего? Бумажки?

- Письма, - сказал Лют, вытаскивая стопку потемневших бумаг, перевязанных грязной ленточкой. – Боюсь, их восстановить будет сложно.

- Письма… я-то думал… - он скривился. – А тут… зачем кому-то прятать письма?

- Не знаю, - Лют вытащил и тонкую шпильку с цветком на конце. Цветок окислился и стал черен, но все одно был красив. – Чтобы спрятать? Скажем, письма от поклонника, человека дорогого, возможно, близкого… но связать с ним жизнь у девушки не получилось.

- Он был беден? - предположила Свята.

- Ага, и подарил шкатулку? – Мор фыркнул. – Хотя… может, и не дарил. Может, она просто под руку подвернулась.

- Может.

- Или его убили на войне…

- Или просто женился на другой.

- Тогда бы она письма сожгла, а не спрятала!

- А она и не прятала, а хоронила! – возразила Свята. – С любовью в своем сердце…

Лют сложил письма обратно и шкатулку закрыл.

- Можно поискать, кто жил в доме в те времена… семейные альбомы, дневники. Если вам интересно. На самом деле любая находка вызывает вопросы. И позволяет строить предположения. Чем старше она…

- Тем больше предположений, - сделал вывод Гор.

- Именно.

Я протянула руки. Почему-то захотелось коснуться этой вот шкатулки. И Лют передал её мне.

- Осторожно, - предупредил он. – Тяжелая. И грязная.

И тяжелая.

Даже очень. А с виду и не скажешь.

- Дерево здесь качественное, механизм тоже. Тогда отливали на совесть. Так что, думаю, почистим окислы и заработает. А вот тут чеканка по серебру, видишь, накладки?

Вижу. И накладки. И само серебро, менее всего