из мер, направленных на борьбу с ними. Пятого сентября 1717 г. король Георг I издал королевскую декларацию, в которой объявлялось, что все пираты, сдавшиеся властям в течение ограниченного периода времени, «должны быть прощены по милости короля»[378]. Декларацию разослали губернаторам в Вест-Индию и американские колонии, которые были обязаны сообщить о ней пиратам. Первые плоды декларации обнадеживали. Губернатор Бермудских островов Беннетт отправил к пиратам в Провиденс шлюп, и собравшиеся там триста человек были «безмерно рады», услышав эту новость. Большинство из них согласилось сдаться губернатору. Капитан Дженнингс и семеро других пиратов должным образом прибыли на Бермудские острова и сдались. Им выдали разработанное Беннеттом свидетельство[379].

Губернатор Ямайки Питер Хейвуд отправил два корабля к Хорниголду и его конвоирам. Пираты в ответ отправили следующее письмо: «Отправляем письмо, чтобы дать знать Вашему Превосходительству, что мы встретились с капитаном Куком, который привез нам радостную весть о Законе о помиловании Его Величества королем Георгом, которое мы принимаем и передаем за это Его Величеству нашу сердечную благодарность. Боже, храни короля»[380].

Капитан Вудс Роджерс, который в июле 1718 г. прибыл в Нассау в качестве губернатора, тоже добился некоторого успеха с помилованиями. Как пишет Джонсон во «Всеобщей истории пиратов», все пираты «в этой колонии разбойников» подали прошения о помиловании и их получили, кроме капитана Вейна и его команды. Пираты, по всей вероятности, просили о помиловании и полгода спустя, поскольку в январе 1719 г. Вудс Роджерс сообщил секретарю Крэггсу в Лондоне, что капитан Конгон, командовавший двумя пиратскими кораблями, сдался и попросил «милостивого прощения Его Величества»[381].

Понять, работала ли эта конкретная мера, можно, посмотрев, отказались ли помилованные пираты от пиратства навсегда, и значительно ли сократилось количество пиратских нападений. Записи свидетельствуют о том, что королевская декларация, вероятно, имела действие в определенных регионах, например на Багамских островах, но в других местах была не так эффективна. Губернатор Шут написал из Бостона, что королевская декларация не возымела ожидаемого эффекта, и пиратов все еще очень много. Губернатор Джонсон, который до этого был унижен из-за того, что Черная Борода заблокировал вход в Чарлстон, заявил: «Я не думаю, что декларация Его Величества о помиловании возымеет на них должный эффект. Некоторые из них и правда сдаются и получают свидетельство о помиловании, а затем снова принимаются за старое…»[382]

Решимость британских властей покончить с пиратством доказывает также объявление о солидной награде морякам, которые поймают морских разбойников. В 1717 г. вышла королевская декларация, в которой предлагалась награда в 100 фунтов стерлингов за поимку пиратского капитана, 40 фунтов стерлингов – за офицера, 30 – за «офицера низшего ранга» и 20 – за обычного моряка[383]. Предложенная Александром Спотсвудом награда за поимку Черной Бороды от 1718 г. была явно позаимствована из этой более ранней декларации. Но больше всего торговцы, комиссии и губернаторы колоний хотели, чтобы им предоставили военные корабли. В Британии отвечали нехотя, но в конце концов корабли были отправлены, и последующая борьба между Королевским флотом и пиратами стала одним из самых захватывающих моментов истории пиратства.

В 1718 г. в Королевском флоте числилось 67 линейных кораблей, 50 военных кораблей пятого и шестого рангов, семь шлюпов и около 13 тысяч военных[384]. Это была грозная боевая машина и самое эффективное оружие британских властей против неуловимых пиратов. Даже на самых маленьких линейных кораблях было 50 пушек, и по мощности они не уступали «Куин Эннс Ривендж» Черной Бороды, самому большому из пиратских кораблей. Как говорилось в предыдущей главе, большинство пиратских кораблей часто были шлюпами, часто не больше чем с 20 пушками, и при столкновении с кораблем третьего ранга с 70 пушками у них просто не было бы шансов.

Военно-морской флот мог отправить эскадру кораблей в любую точку мира, что он часто и делал. Например, в 1702 г. адмирал Джон Бенбоу, находясь в Вест-Индии, командовал шестью линейными кораблями, в том числе флагманским кораблем «Бреда» с 70 пушками и «Руби» с 48 пушками. Плавая вдоль побережья Южной Америки неподалеку от Картахены, они повстречали французскую эскадру меньшего размера. Последовавшее за этим сражение, ставшее известным как бой у Санта-Марты, не было решающим и вошло в историю благодаря героизму Бенбоу. Его правая нога была раздроблена цепным ядром, но он отказался уйти со шканцев. Позже он умер из-за этого ранения. Стивенсон увековечил его, назвав в его честь трактир, который держал отец Джима Хокинса в «Острове сокровищ».

Шесть лет спустя коммодор Чарльз Вейджер, курсируя в тех же водах, у Картахены столкнулся с испанским золотым флотом. Под командованием Вейджера находилось четыре корабля: «Экспедишн» на 70 пушек, «Кингстон» на 60 пушек, «Портленд» на 50 пушек и один брандер. В испанском конвое было два 64-пушечных корабля, два пятиранговых и восемь судов меньшего размера. После боя, продолжавшегося полтора часа, «Сан Джозеф», самый большой из испанских кораблей, взорвался и затонул, забрав с собой почти 600 человек и несметное количество сокровищ. Другой испанский корабль был захвачен, а третий – сел на мель.

Пираты не могли соперничать с мощными военно-морскими эскадрами, и одна из причин, по которой им столько лет сходили с рук убийства и грабежи, заключалась в том, что Адмиралтейство никогда не использовало против них такие силы. Его политика заключалась в размещении брандвахт в определенных стратегических местах и предоставлении военных кораблей для защиты конвоев торговых судов, пересекающих Атлантику. В 1715 г. в Нью-Йорке находился один 24-пушечный корабль шестого ранга, один – на базе в Вирджинии для защиты Чесапика, один – на базе в Новой Англии и еще один в Мэриленде. Для патрулирования Вест-Индии был выделен 20-пушечный корабль на Подветренных островах, два корабля на Барбадосской базе и один 42-пушечный корабль и два небольших 14-пушечных шлюпа на Ямайке[385]. Этого было совершенно недостаточно, и понять почему можно, просто взглянув на карту пиратских «охотничьих угодий».

Американское побережье от Бостона до Чарлстона в Южной Каролине представляет собой сеть эстуариев рек, заливов, бухт и островов. Четыре корабля могли обеспечить лишь символическую защиту такой обширной и сложной береговой линии. Карибский бассейн был еще большей проблемой. Кроме того, что там были сотни незащищенных островов, многие из них были необитаемы и не отмечены на картах. Из-за этого там было бесчисленное количество мест, где корабли могли спрятаться. Генерал-лейтенант Гамильтон подробно изложил трудности в отчете из Антигуа Совету по торговле и плантациям. Он отметил, что один военный корабль не сможет охранять регион, где «острова расположены отдельно и на таком большом расстоянии друг от друга». Пираты и каперы могли играть с Королевским флотом в прятки: «Они пристально следят за передвижениями военного корабля – когда он находится с наветренной стороны, они обычно