Шрифт:
Закладка:
— Сестёр Хепри они тоже вычислили. Теперь… Похоже, разрядка мне больше не нужна. Никакой чувствительности, где ни потрогай. А ты как?
— Так же, — ответил сармат.
Лилит сочувственно щёлкнула языком и опустилась рядом с ним, легко проводя пальцем по его плечу.
— Это ничего, атомщик. По крайней мере, нам ничего не отрезали.
Гедимин вспомнил стерилизацию, боль, выворачивающую наизнанку, едва заметно поморщился и притянул самку к себе.
— Больше тебе незачем ко мне ходить. Ты не чувствуешь напряжения, а я не могу дать тебе разрядку.
Лилит фыркнула и уткнулась ему в плечо.
— Ты всё ещё тёплый, теск. Остальное неважно.
Часть 23
31.12.43 — 01.05.41. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
31 декабря 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Электрокран, разгруженный в «красном отсеке», снова въезжал в реакторный. Гедимин следил за ним взглядом, не двигаясь с места. В этот раз сармат стоял у стены напротив щита управления, сложив руки на груди и молча наблюдая за работой Аккорсо. Оператор действовал чётко и быстро, все команды были освоены до автоматизма, — помощь Гедимина уже не требовалась, но на всякий случай сармат оставался в отсеке.
Кран остановился над вскрытым реактором, и в освободившийся дверной проём вошёл Константин. Он повернулся к Гедимину и с едва заметной усмешкой помахал ему смартом.
— Ведомство довольно твоей работой и разрешает тебе и дальше использовать плутоний для синтезных сфер. Твоё нововведение понравилось и Нгылеку, и Масангу.
Гедимин, ничего не ответив, перевёл взгляд на поднимаемые из реактора стержни.
— Чего не рад? — спросил Константин, убирая смарт.
— Лучше бы они не мешали мне работать, — отозвался Гедимин, разглядывая стержни. — А ты отойди с дороги. Кран поедет обратно.
«Хотя бы триста граммов,» — думал он, вспоминая чертежи многослойных стержней, — каждый новый вариант был легче предыдущего, но всё равно все запасы ирренция на «Полярной Звезде» не покрывали и половины потребности в нём. «И месяц на испытания. Дальше пусть делают что хотят. Но мне нужен этот месяц…»
К обеду выгрузка была доведена ровно до половины, и Аккорсо, отправляясь в барак, сдал вахту подошедшему Ангусу. Гедимин хотел остаться и проверить, как тот будет работать, но Хольгер силой утащил его в «чистую» лабораторию вместе с Ангусом. Там уже лежали контейнеры с Би-плазмой — Иджес, весь день просидевший на верхнем ярусе, выбрался на пищеблок и принёс не только обычную пищу, но и пару горстей каких-то образцов человеческой еды в ярких обёртках.
— Глюкоза, — определил Хольгер, лизнув образец. — Ничего интересного.
Гедимин, пристроившись за верстаком, проверял почту. Письмо от Конара задержалось в пути — судя по дате, отправлено оно было вчера утром.
«Рад, что вы живы, коллега,» — так Герберт начинал уже несколько писем — с тех пор, как Гедимин сообщил ему об открытии взрывного синтеза, что-то заставляло учёного беспокоиться за жизнь сармата. Тот привычно хмыкнул и продолжил чтение.
«Ждите двух посылок из Спрингера. Одна придёт по ветру. Мисс Эделайн надеется, что вам хватит этого до следующей удачной погоды.»
«По ветру?» — Гедимин довольно усмехнулся. Для нового проекта был необходим обсидиан, и сармат был рад, что Конар об этом не забыл.
«Также по ветру прилетит кое-что ещё. Особая информация, о которой вы просите, не для наших друзей на Амальтее,» — Гедимин, прочитав это, усмехнулся ещё шире. «Я пришлю вам диск. Постарайтесь не забывать о технике безопасности, коллега. Не хотелось бы услышать о вашей гибели.»
«Опять,» — Гедимин с досадой пролистнул абзац и перешёл к следующему.
«Я весь январь проведу далеко от Лос-Аламоса и на связь буду выходить редко,» — продолжал Конар. «Меня включили в комиссию по проверке работы нового реактора в Нью-Кетцале. Мы также будем решать вопрос об утилизации старого. Не могу обещать, что поглажу его сборки от вашего имени, — но точно встречусь с Джошуа Винстоном. Он ещё работает, его имя упомянуто в документах, которые мне передали, — и я могу проверить, помнит ли он вас, если вы этого хотите.»
«Джошуа?» — Гедимин улыбнулся. «Я помню его. И станцию тоже. Неплохо было бы с ним встретиться.»
«Скажи ему, что я стал атомщиком,» — напечатал он, открыв форму для ответа. «Что я приеду в Нью-Кетцаль, как только откроют границы. Мне интересно узнать, что с ним.»
01 января 42 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— И снова все сарматы ждут, когда же наш великий космолётчик наиграется, — проворчал Кенен, откидываясь на спинку кресла и со вздохом окидывая недовольным взглядом окрестные столы. Все телекомпы были заняты — очередное соревнование по «Космобою» началось сразу после праздничной речи Маркуса. Для товарищей Линкена с трудом нашли пару стульев; Гедимин, уступив место Хольгеру, сидел рядом на полу и перелистывал записи, относящиеся к плутониевому реактору. Ворчание Кенена он слушал краем уха — оно продолжалось уже четверть часа и не несло в себе никакой полезной информации.
— Эй, Джед! — учётчик, пробурчав ещё пять минут, ткнул его пальцем в плечо. Сармат удивлённо мигнул.
— У тебя в комбинезоне дырка, — Кенен поддел ногтем край прорехи на плече Гедимина. Ремонтник слегка отодвинулся и попробовал закрыть её так, чтобы она заросла, но скирлин, выпущенный из пальцев, снова расползся, даже не приступив к регенерации. Сармат попытался вспомнить, где именно он порвал одежду, но не смог. Судя по форме и размерам прорехи, это произошло не сегодня и не в бараке.
— Сколько лет ты таскаешь эти обноски? — укоризненно покачал головой Кенен. Гедимин молча снял комбинезон и теперь, надев ремонтную перчатку, осторожно заваривал дырку, — скирлин, даже не регенерирующий, всё ещё оставался плавким. Сармат вспомнил, что уже чинил так этот комбинезон — не далее как в прошлом месяце.
— Если память меня не обманывает, через месяц-другой ему исполнится ровно семь с половиной лет, — продолжал Кенен,
