Мелководье. Большая проблема для англичан. Два ночи подряд, 29 и 30 марта, производили промер фарватера. 29-го адмирал Паркер обменялся письмами с комендантом Кронборга. В последнем – адмирал объявил о начале боевых действий. Руководить ими предстояло Нельсону.

Биографы любят вспоминать про некий «тяжелый разговор» между двумя английскими флотоводцами. Лишний повод обвинить в чем-то Паркера и возвысить Нельсона. Не стоит заниматься спекуляциями. Паркер уже принял решение, разногласия могли быть только по тактическим вопросам. Нельсон предложил взять на себя всю ответственность за проведение операции. Паркер якобы радостно согласился.

Не думаю, что именно так все и происходило. Паркер – главнокомандующий, и ответственность ему так или иначе разделить все равно пришлось бы. Однако Паркер человек хоть и осторожный, но весьма неглупый. Он понимал, что Нельсон гораздо лучше, чем он, сможет руководить кораблями в бою. Нельсон для выполнения задачи попросил 10 кораблей. Паркер дал 12. Согласитесь, это кое о чем говорит.

О деталях сражения практически все, от великого Мэхэна до историка-энтузиаста, пишут, основываясь на воспоминаниях полковника Уильяма Стюарта, командира морских пехотинцев, отправленных в Балтийский поход. Стюарт находился на борту «Элефанта», того самого корабля, который Нельсон сделал флагманским. Полковник Стюарт многое видел, но главное – слышал.

На рассвете 30 марта, после нескольких дней полного штиля, подул наконец попутный ветер. Тут же подан сигнал. Идти в боевом порядке через пролив Зунд. В авангарде – Нельсон, Паркер – в центре, контр-адмирал Грейвс – в арьергарде. Отряд бомбардирских судов и канонерских лодок под командованием капитана Мюррея подошел к Кронборгу и открыл огонь. Датчане ответили, но серьезного урона англичанам не нанесли.

Небольшое и необходимое отступление. Датчане не зря называли себя «потомками викингов». Они прекрасные моряки, в том числе – военные. Хорошо обученные. Офицеры – квалифицированные. Их главнокомандующий, коммодор Ольферт Фишер, хоть и проиграл сражение, но почитается в Дании как национальный герой. Дрался он очень хорошо. И был, кстати, знаком с Нельсоном с давних времен, с Вест-Индии.

У датчан весьма неплохие корабли, но их всего 7 против 12 у противника. Правда, на стороне датчан еще много малых кораблей и, конечно, береговые батареи. Вот они могли сделать исход битвы совсем иным, и тут сыграет свою роль «дипломатия Нельсона». Не забегаем вперед.

…Попутный ветер дул, однако использовать преимущество своего положения в полной мере Нельсон не мог. Проклятое мелководье! Им все время приходится останавливаться и промерять, промерять… Датчане лихорадочно укрепляются, Нельсон изучает их позиции и разрабатывает план. 1 апреля весь флот встает на якорь у северо-западной оконечности Миддель-Грунда, в четырех милях (6,5 километра) от Копенгагена. Все, дальше действовать предстоит Нельсону.

В этой битве у него сразу два противника. Вражеский флот и то самое мелководье. Какой из них опаснее? Да оба! Восхитимся мастерством капитанов и их адмирала, которым приходилось маневрировать в море, сильно похожем на лужу.

И вот наступило 2 апреля 1801 года, день битвы. Ветер слабый, но подходящий. Нельсон собирает на «Элефанте» лоцманов. Те снова начинают спорить друг с другом. Нельсон прекращает дискуссию и задает вопрос – кто готов вести флот? Штурман 74-пушечной «Беллоны» Брифли предлагает возглавить движение кораблей. В половине десятого утра подан сигнал «Сниматься с якоря». Двинулись.

«Беллона» садится на мель! Вслед за ней еще один корабль, тоже 74-пушечный, «Рассел». Удивительно, но они еще повоюют. Будут обстреливать датские корабли, оказавшиеся в пределах досягаемости их орудий. Однако «Беллона» и «Рассел» впоследствии создадут сложности «дипломатического характера».

Многие историки считают, что у Копенгагена Нельсон повторил «схему Абукира». Действительно, англичанам снова приходилось атаковать корабли противника, стоящие в линию на якорях. Странно было бы не воспользоваться уже имеющимся опытом. Но есть особенности. Многократно упоминавшееся мелководье и мощные береговые батареи. Так что каждый бой по-своему уникален.

Места выбывших из строя линейных кораблей занимают фрегаты капитана Риу. Не очень хорошая замена. Адмирал Паркер вскоре пришлет еще три линейных. Нельсон наконец входит в относительно глубокий, но узкий Королевский фарватер. Датчане все здесь! На «Элефанте» поднимают сигнал «Ближний бой». Около половины двенадцатого сражение уже в полном разгаре.

«Элефант» обстреливает флагман датчан, «Даннеброг». Остальные британские корабли подходят к противнику так близко, что их ядра «прошивают» оба борта насквозь.

«Потомки викингов» дерутся отчаянно. Они, конечно, на море сильнее и французов, и испанцев. Они – сражаются за родину, их родина здесь, прямо за их спинами. Англичане расстреливают орудийные расчеты? С берега тут же отправляются шлюпки с добровольцами! Нельсон такого не ожидал. Не ожидал и Паркер. «Плотность» происходящего была столь велика, что из-за дыма нельзя было разглядеть почти ничего.

«Даннеброг» горел, и коммодор Фишер перешел с него на другой корабль. К двум часам дня огонь датчан стал постепенно ослабевать. Как, впрочем, и терпение Паркера.

…Нельсон стоял у правого борта «Элефанта», когда к нему подошел лейтенант сигнальной службы.

«Сэр, получен сигнал номер 39».

Сигнал номер 39 – «Прекратить сражение». Нельсон сделал вид, что не услышал его. Настойчивый лейтенант поинтересовался, что ему делать. Полковник Стюарт стоял рядом с Нельсоном.

«“Подтвердите получение”. – “И все?” – “Все”. Лейтенант отправился на ют, и его светлость окликнул его. “Сигнал номер 16 (“Вступить в ближний бой с противником». – М. К.) все еще поднят?” Получив утвердительный ответ, он добавил: “Проследите, чтобы он оставался поднятым и далее”.

Теперь лорд Нельсон ходил по палубе в сильном волнении, которое обычно проявлялось у него в подергивании культи его правой руки. После одного или двух кругов его светлость скороговоркой спросил у меня: “Знаете ли вы, что означает сигнал номер 39 на корабле главнокомандующего?” И когда я поинтересовался, каков смысл этого сигнала, ответил. “Как же! Прекратить сражение! Прекратить сражение!” – повторил он. А затем добавил, расправляя плечи: “Будь я проклят, если сделаю это!”

И, обращаясь к капитану Фоли: “Вы знаете, Фоли, у меня лишь один глаз – я имею право иногда быть слеп”. Он с игривостью, столь свойственной его характеру, поднес подзорную трубу к своему слепому глазу и воскликнул: “Я не вижу никакого сигнала!”»

Нельсон вернулся! Или он никогда и никуда и не уходил? Тот Нельсон, который почти что превращался в тряпку в присутствии некой дамы, и вот этот, кто из них настоящий? Все, все. В самом конце еще вернемся к теме «настоящих Нельсонов».

Пока он занимается тем, что у него получалось особенно хорошо – бить противника и нарушать приказы. Победителей, как известно, не судят. И Нельсон победит, однако сделает при этом