к создателям фильма с Вивьен Ли. Она там до конца жизни – тростинка. Не то чтобы я сильно ратую за «историческую правду», но разве не важно, что Нельсон любил женщину, которую совершенством уже вряд ли назовешь.

Она носит свободные платья из муслина, их сшили еще в Неаполе. Особое украшение – «морская символика» и имя, Nelson. Так, по-дружески. Эмма демонстрирует благожелательность, Фанни пытается казаться раскованной. Не очень хорошо получается у обеих. Что здесь нужно сказать? Что они друг другу не понравились? А как могло быть иначе?

Вежливые приветствия с взаимной антипатией. Вечером – ужин. Гамильтоны и Нельсоны. Две пары или более сложные геометрические сочетания? Бог с ней, с геометрией. Жизнь богаче. Или беднее. Зависит от того, с кем живешь.

Нельсон вынужденно прожил с Фанни два месяца. Срок вроде короткий, а сделать он успел немало. На ужине у Спенсеров нагрубил жене, на представлении в театре Друри-Лейн вел себя так, что Фанни упала в обморок. На прием к королю (не позвать «героя нации» просто не могли) пришел вообще без жены, но с Гамильтонами.

Королева Шарлотта присутствовать на встрече отказалась, Георг III вел себя сдержанно, если не сказать – холодно. Своему другу Коллингвуду Нельсон рассказал, что «король лишь спросил про мое здоровье, а потом будто сразу потерял ко мне интерес».

Неприятно, а чего он ожидал? Приличия никто еще не отменял, и даже при «безумном короле» их все же соблюдали. Нельсон же ведет себя вызывающе. Он даже ухитрился приревновать Эмму к наследнику престола, принцу Уэльскому. Будущего короля Георга IV действительно привлекали женщины со скандальной репутацией, так что он вполне мог обратить внимание на Эмму. Поводов для ревности сама она вроде не давала, но принца Уэльского Нельсон невзлюбил. У адмирала появится своего рода пунктик, он будет постоянно предостерегать Эмму относительно наследника престола.

Как же нелепо Нельсон выглядит со стороны! Кто-то злословит, кто-то посмеивается. Даже его друг лорд Сент-Винсент! «Нельсон, похоже, позирует всем лондонским художникам. Глупыш… Говорят, что он пишет леди Гамильтон по четыре письма в день, а оказавшись рядом с ней, глаз не сводит… Он смелый человек, но ведет себя как настоящий безумец…»

На море действительно смелый, а сейчас храбрости ему явно не хватает. Пора «выходить из линии», но Нельсон никак не может решиться. А сколько может еще просуществовать «четырехугольник», который его устраивает?

Лорд Гамильтон в нем невеликая фигура. Он стар и болен, ему на все наплевать. Так, наверное, думала Эмма, и она ошибется. Однако Нельсона, безусловно, больше волновала Фанни. Совесть! Какие-то остатки ее в отношении Фанни сохранялись. Развязка наступила в январе 1801-го. Много чего произошло в первый месяц нового года…

Все биографы Нельсона при описании этой сцены ссылаются на воспоминания одного из участников, адвоката Уильяма Хезлвуда, знакомого, кстати, Фанни, а не Нельсона. Воспоминаниями Хезлвуд поделился спустя лет сорок после происшедшего, насколько твердой оставалась его память, не знаю ни я, ни другие биографы Нельсона. Но версия адвоката Хезлвуда считается классической, хотя бы потому, что она – единственная.

Итак, середина января 1801-го, завтрак в доме Нельсона. «Разговор шел о каких-то пустяках. Лорд Нельсон упомянул о чем-то, сказанном или сделанном “дорогой леди Гамильтон”. Тогда леди Нельсон встала и сказала с большим волнением: “Мне уже надоели разговоры о дорогой леди Гамильтон! Тебе пора уже решить, или я, или она. Выбирай!” Лорд Нельсон ответил сдержанно и твердо: “А ты выбирай слова, Фанни. Что ты себе позволяешь? Я люблю тебя всей душой, но пренебрегать обязательствами перед леди Гамильтон не стану. Я не могу забыть, чем я обязан этой женщине, и буду говорить о ней и дальше с восхищением и любовью”.

Не проронив больше ни слова, лишь пробормотав что-то вроде “теперь я знаю, как поступить”, леди Нельсон вышла из комнаты…»

Из комнаты и из жизни Нельсона. Они расстанутся. Отец адмирала заявит, что больше не желает видеть своего сына. Нельсон не приедет на его похороны. За больным Эдмундом Нельсоном до конца его дней ухаживала Фанни Нельсон.

А Горацио Нельсон… Он, наверное, думал, что поступил правильно. Выделил Фанни более чем достойное содержание. Написал ей последнее письмо, перед тем как отправился на войну.

«Я выполнил свой долг как честный и щедрый человек… При жизни я сделал для тебя все, что мог. Если мне суждено погибнуть – ты убедишься в этом. Мое единственное желание, чтобы меня оставили в покое. Поверь, я от всей души желаю тебе счастья…»

Мы можем лишь представить, насколько тяжелым для Фанни было известие о том, что у Нельсона родилась дочь. Ведь она так хотела иметь детей от него… Не получилось. Радоваться за бывшего мужа она не стала, да и ему это было не нужно. Он сам радовался так, что укреплял подозрения о не совсем здоровом душевном состоянии.

Переписка Нельсона с Эммой в последние недели ее беременности просто что-то. Они изобрели что-то вроде шифра. Эмма называлась «миссис Томпсон», Нельсон писал в третьем лице, от имени какого-то моряка. Видимо, «мистера Томпсона», но на сей счет есть разные предположения. Какая, впрочем, разница? Письма – сироп с патокой, банальность на банальности. В стиле «ути-ути», вы такой все знаете.

Ребенок родился 29 января 1801 года. Согласно одной из легенд, Эмма родила двойню, второй младенец то ли сразу умер, то ли тут же был отвезен в приют. Насчет последней версии сильно сомневаюсь, слухи бы все равно появились.

Будем исходить из того, что есть. Девочка, которую назвали Горация. Любопытно, да? Нельсону ведь, как мы знаем, в детстве сильно не нравилось его имя. Историю обычно рассказывают так. Нельсон хотел назвать девочку Эммой, в честь матери. Эмма решила назвать ее Горация, в честь отца. Отцу очень понравилось, пришел в восторг.

Но ситуация, конечно, деликатная. В отцовство лорда Гамильтона не поверил бы никто. Он сам, кстати, проявлял чудеса изобретательности в том, чтобы не замечать происходящее. Прирожденный дипломат, что тут скажешь. Нельсон, возможно, был бы и рад явить миру своего ребенка, только Эмма этого категорически не хотела. А хотела она «вернуться в свет», причем как можно скорее.

Маленькую Горацию отдали кормилице, Эмма посещала ее тайно и редко. Придет время, и Горация просто откажется признавать ее своей матерью…

Нельсон твердо намерен жениться. Отправляясь на войну, он напишет и Фанни, и Эмме. Про письмо Фанни нам уже известно, а вот что он обещает Эмме:

«Моя дорогая, родная жена! Да, ты такова отныне для меня и для