— Вот так и женись — я уселся на массивный стул грубой работы — Сто раз подумаешь, перед тем, как в ЗАГС пойти.

— Мне непонятны некоторые твои слова, но ясен их смысл — женщина уселась напротив меня за стол — Да, гонец, иногда лучше быть одному, чем вдвоем. И это в полной мере относится к нам с тобой. Я знаю, чего хочешь ты, зачем пожаловал сюда, в мой дом. И скажу тебе прямо — я не желаю уходить во тьму. Судьба подарила мне вторую жизнь, не столь яркую и страстную как первая, но все же прекрасную. Ты не вправе у меня ее отбирать.

— Да с чего бы? — изумился я — Очень даже вправе. Нет, сиди ты здесь, в своей лавке, просто так — тогда ладно. Но ты столько народу уже уморила, что страшно представить. И оставить подобное без наказания никак нельзя.

Здоровая тетка. Сильно здоровая. Выше меня на голову, руки толщиной как мои ноги, шея, как у тяжеловеса, не обхватишь пальцами. Вот и как такую побороть?

Разве что вон там нож лежит… Вот только нынче ночью я уже одну даму зарезал, если так дальше пойдет, то я потихоньку начну в маньяка-убийцу превращаться. И неважно, кто мои жертвы, важен факт произошедшего.

Или, того хуже, мне это все еще и нравиться начнет.

Одно хорошо — она, похоже, меня тоже опасается, приблизительно так же, как я ее. Иначе бы давно придушила.

И еще — она меня ждала. Те, другие, с которыми я сталкивался — нет. А эта — да. Не иначе как при жизни эта дородная бабища много чего успела узнать о теневой сути бытия.

— Тогда пусть все решит судьба — Джулия встала, покопалась в стенном шкафу, на стол со стуком встали две массивные кружки, забулькало вино, переливаясь в них из покрытой пылью бутылки — Мне кажется, что это лучший способ решить нашу с тобой проблему.

— Если честно, проблемы никакой не вижу — я нарочито лениво потянулся — Тебе туда, мне обратно, вот и вся история.

— Здесь — яд — Тофана плеснула в одну из кружек жидкости из бурлящего котелка — Теперь я отвернусь, ты покрутишь эти бокалы на столе, я выберу один из двух, и сразу осушу его до дна. Ну, а ты одновременно со мной выпьешь второй. Все честно, гонец, все честно.

Вот что значит, когда в одной личности сливаются профессиональная злодейка и отличный продажник. Ей-богу, чуть не поверил ей. Ну, а что, условия справедливые, кручу кружки я, и драться не надо. Удобно, быстро, где-то даже справедливо.

Но это слишком честно для того, чтобы быть правдой. Чересчур честно, особенно если учесть то, кто именно стоит передо мной.

— Ну же, гонец — женщина оперлась руками о стол и наклонилась ко мне, ее тяжелые груди почти порнографически вылезали из широченного ворота грубой рубахи — Давай. Несколько глотков — и мы узнаем, кого жизнь любит, а кого нет.

Как я умудрился увернуться от удара узким и тонким лезвием кинжала — понятия не имею. Скорее всего, потому что ждал чего-то подобного, и по этой причине нервы были натянуты подобно струнам на скрипке работы великого Амати.

Я брякнулся со стула на пол, острие кинжала с треском вошло в спинку стула, а Тофана хрипло вскрикнула от досады.

— Очень честно — рявкнул я, и со всей силы толкнул ногой стол, который тут же ударил бабищу в живот, отбросив чуть назад, к тигельку — Очень справедливо!

Что хорошо — кинжал так и остался торчать в спинке стула, не успела Джулия его вынуть. А я — успел, за секунду до того, как она перевернула стол и кинулась на меня. Причем кинжальчик-то оказался не простой, а, скажем так, с начинкой, его лезвие словно мелкими язвочками изъедено оказалось. Тофана и добрую сталь своей убийственной дрянью сдобрила.

А потом началась погоня, причем довольно жуткая. Когда здоровенная тетка с перекошенным от злости ртом и лицом, цветом похожим на помидор, орет о том, что она сначала свернет тебе шею как цыпленку, а после кинет тело на съедение бродячим псам, кто чуть-чуть, да не струхнет? Любой из нас понимает, что мало что на этом свете сравнится по опасности с разъярённой женщиной, да еще и итальянкой. Переплюнет ее разве что только русская баба, у которой кто-то задумал забрать то, что ей принадлежит по праву. Что именно? Да неважно. Ребенок, муж, пироженка, пудра, булавка, камешек, привезенный с пляжа, далее везде. Главное, что это ее. И точка!

Я уворачивался от загребущих лапищ Тофаны, вертясь ужом на невеликой территории кухоньки, отлично понимая, что попадись я в них, и, скорее всего, мне тут же наступит конец. Это не просто женщина, это облеченное в условную плоть зло, которое не желает исчезать с данного пласта бытия. Неспроста ведь рот, из которого беспрестанно лилась брань, почти потерял форму, да и глаза женщины затянула какая серая муть, скрыв под собой зрачки.

А еще я тщетно выискивал момент, когда можно будет нанести удар кинжалом, который находился в правой руке. Не знаю отчего, но я был уверен, что шанс на удар у меня только один, другого не будет, потому наносить его надо очень по уму, так, чтобы второй и не понадобился. Как говорил мне Арвен — сердце или шея, это правило, похоже, действует и тут. Увы, увы, но не подворачивался мне подходящий случай, никак не подворачивался.

Как не печально, но на этот раз удача выбрала сторону моей противницы, так как она все же поймала меня. Тофана запнулась о ножку стола, валявшегося на полу, растянулась во всю длину и в тот же миг ее рука цепко схватила мою ногу. И дернула, да так, что и я рухнул вниз, при этом крепко приложившись лицом о крашеные доски пола. В голове все так и зазвенело!

Женщина зарычала подобно дикому зверю, и невероятно ловко, буквально парой движений, перевернула меня и подгребла под себя, я даже сделать ничего не успел. Так здоровенная змея заглатывает кролика, я по «Дискавери» видел. Жуткое зрелище.

Но самое забавное было в том, что мне случившееся пошло мне только на пользу. Только кучу нервов сжег, бегая как мышка от кошки и ища возможность пустить кинжал в ход. Надо было сразу, как бы это двусмысленно не звучало, лечь под нее, да и все. А дальше итальянка все сделала сама.

Нет, она конечно же сцапала своими лапищами мое горло и начала его давить, практически немедленно прекратив доступ воздуха в мои легкие. Но и я не зевал, прекрасно понимая, что промедление смерти подобно, потому практически в тот же миг вогнал ей кинжал в правый глаз.

Скажу честно — ощущения мерзотные, по другому их не назовешь. Глаз лопнул с очень и очень неприятным звуком, мне на лицо брызнула отвратно пахнущая жижа, а Тофана в тот же миг взвыла словно пароходная сирена, но зато и нажим на глотку ослабила. А после того, как я ей второй глаз проткнул, и вовсе ее отпустила.

Тело отравительницы, попутно освободив меня от ее веса, билось в судорогах, то ли от боли, то ли от яда, что находился на лезвии кинжала, руками она закрывала лицо, по которому ползли черные струйки уж не знаю, чего именно, то ли крови, то ли какой-то другой субстанции. К тому же она еще и орала во весь голос что-то неразборчивое.

Что до меня — я тянуть не стал. Мне эти крики и стоны очень сильно не нравились, мало ли кого на них еще принести может? Вон, за моей спиной дверь, а ну как она сейчас возьмет, да и откроется? К тому же здесь, в этой странной реальности, все не так, как у нас, подергается Тофана сейчас, подергается, руки от лица отнимет, а там бах — новые глаза. Уже не серые, а черные.