Но отступив назад и ощутив, как нога проваливается в сырую землю особенно глубоко, я обнаружил в своем замысле очень заметный изъян.

Я резко остановился, обернулся – и паника взметнулась у меня внутри, перерастая в ужас. Волкам незачем было искать меня по запаху. Я оставлял за собой следы сапог. Ни мягкую землю, ни прилив я в своих планах не учел. И теперь попросту не мог добраться ни до Жеводана, ни до реки, ничем не выдав свой маршрут.

Спокойно. Сердце лихорадочно колотилось в висках. Я заставил себя сосредоточиться и как следует подумать. Смогу ли я спастись с помощью колдовства? Я тут же отказался от этой мысли, не желая рисковать. Когда я использовал колдовство в прошлый раз, то чуть себя не погубил, чуть не замерз насмерть на берегу ручья. Скорее всего, вреда от моих попыток будет больше, чем пользы, а сейчас права на ошибку у меня не было. Лу рядом нет, она не сможет меня спасти. Думать, думать, думать. Я ломал голову, пытаясь составить новый план, изобрести способ скрыть свой след. Лу, конечно, в планировании не смыслила ни черта, но она бы точно знала, что нужно делать. Она спасалась всегда. Всегда. Но я – не Лу, и я не знал, как быть.

И все же… Я достаточно долго преследовал Лу, чтобы догадаться, как бы она поступила сейчас. Как бы она поступила в любых обстоятельствах.

Я тяжело сглотнул и посмотрел наверх.

Дышать. Просто дышать.

Я вернулся назад к кипарисам и забрался на нижнюю ветвь.

И еще выше.

В этой части леса деревья росли теснее. Если я смогу перелезать с кроны на крону, то мой след прервется. Я стал карабкаться быстрее, глядя только вверх. Только не вниз, главное – не смотреть вниз.

Выше.

Когда ветви стали редеть, я остановился и стал медленно – слишком медленно – ползти к краю одной из них. Затем, дрожа, поднялся на ноги. Досчитал до трех и прыгнул на соседнюю ветвь, так далеко, как только мог. Она опасно прогнулась подо мной, и я рухнул на нее и крепко обхватил руками, тяжело дыша.

Перед глазами все поплыло. Я снова заставил себя ползти вперед. Останавливаться было нельзя. Я должен был двигаться быстрее. В таком темпе до Жеводана мне ни за что не добраться, а волчий вой слышался все громче.

На третьем дереве, однако, дышать стало чуть легче. Мышцы едва заметно расслабились. Я стал лезть быстрее. И еще быстрее. Увереннее. Деревья росли все так же тесно, и в моей душе затеплилась надежда. Я прыгал снова и снова, пока не…

Раздался хруст.

Нет.

Я со страшной скоростью полетел вниз, чувствуя, как лихорадочно разбегаются мысли и все внутри немеет от ужаса. В отчаянии я ухватился за ближайшую ветку, но дерево треснуло, и мою руку вдруг пронзила острая боль. Следующая ветвь врезалась мне в голову. В глазах заплясали звездочки, и я рухнул на спину. От удара у меня перехватило дыхание. В уши попала вода. Я захрипел, быстро заморгал, схватился за окровавленную ладонь и попытался встать.

Ко мне шагнул Блез.

Сверкая оскалом, он зарычал, когда я отпрянул. Взгляд его был слишком разумным, слишком яростным, слишком человеческим. Медленно и осторожно я поднял руки и встал. Ноздри Блеза раздулись – он учуял мою кровь. Все инстинкты кричали мне, что нужно хвататься за ножи, переходить в наступление. Но если первую кровь пролью я, если я убью альфу, оборотни никогда не примкнут к нам. Никогда.

И эти глаза…

Насколько же проще мне жилось, когда я был шассером. Когда волки были всего лишь зверьми. Демонами.

– Можно найти другой путь, – прошептал я, чувствуя, как пульсирует в висках боль. – Прошу.

Блез обнажил клыки и прыгнул вперед.

Я увернулся и обошел его по кругу, все так же примирительно держа руки перед собой.

– У тебя есть выбор. Да, шассеры вас перебьют, но и Моргана тоже. После того, как вы послужите ее цели. Поможете погубить ни в чем не повинных детей.

Блез остановился в полупрыжке. Он склонил голову и зашевелил ушами.

Вот оно что. Значит, Моргана не поведала ему о тонкостях своего плана.

– Когда Лу умрет, все дети короля умрут вместе с ней. – О своей собственной смерти я упоминать не стал, это скорее укрепило бы желание оборотней примкнуть к Моргане, нежели наоборот. – Их десятки, и большинство даже не знают своего отца. Неужели они должны платить за его грехи?

Переминаясь с лапы на лапу, Блез оглянулся, будто сомневаясь.

– Никому больше не нужно умирать. – Я шагнул к нему, едва смея дышать. – Примкните к нам. Помогите нам. Вместе мы сможем победить Моргану и навести порядок…

Ощетинившись и прижав уши, Блез рыкнул, предупреждая меня не подходить. Кости его затрещали, и у меня внутри все сжалось от отвращения. Суставы Блеза сместились, позволяя ему встать на задние лапы, но дымного цвета мех все еще покрывал его изуродованное тело, руки и ноги оставались все такими же неестественно длинными, а спина – выгнутой. Это выглядело нелепо и страшно. Лицо Блеза исказила гримаса, и наконец он смог заговорить.

– Навести порядок? – прорычал он гортанно. – Ты сказал, что шассеры… – он с трудом шевелил челюстью, морщась от боли, – …перебьют нас. Как ты одолеешь их? – Выгнув шею, Блез как будто бы втянул зубы. – Ты сможешь… убить своих собственных братьев? Своего собственного… – снова гримаса, – отца?

– Я смогу его убедить. Убедить их всех. Мы покажем им, что есть иной путь.

– В их сердцах… слишком много ненависти. Они откажут. И что… тогда?

Я уставился на него, быстро соображая.

– Так я и думал. – Блез щелкнул зубами и начал вновь обращаться в волка. – Ты все равно будешь стоять… И смотреть… как мы истекаем кровью. Охотник… до мозга костей.

И он прыгнул.

Я нырнул в сторону, но клыки Блеза все равно вонзились мне в руку. Разрывая мышцы и сухожилия. Я с криком вырвался. В мыслях у меня помутнело от боли и гнева. Перед глазами вспыхнуло золото. Оно ослепило меня, сбило с толку, а голоса зашептали вновь.

Ищи нас, ищи нас, ищи нас.

Я почти потянулся к ним.

Инстинкты твердили мне атаковать, защищаться, любой ценой оторвать этому волку голову. Даже с помощью колдовства.

Но нет. Я не мог.

«Когда для человека абсолютно все – вопрос жизни и смерти, ставки куда выше, – всплыл в моей памяти укоризненный голос Лу. – Чем больше мы приобретаем, тем больше и теряем».

Я не желал этого.

Блез снова приготовился к прыжку. Сцепив зубы, я подпрыгнул и ухватился за ветку, что была над головой. Мое предплечье взвыло от боли, и ладонь тоже. Но я не обратил на это внимания, качнулся назад, когда Блез вскинулся, пытаясь до меня достать, – и пнул его прямо в грудь.

Блез вскрикнул и упал на землю. Я рухнул рядом с ним, выхватил из ножен кинжал и пригвоздил им лапу Блеза к земле. Его крик перерос в визг. В ответ послышался грозный вой остальных волков.