— Иначе никак не объяснить, почему зеркала так сильно на тебя влияют. Ведьмы этого не умеют. Вампиры и демоны могут, но ты не из них.

— В чем отличие ведьмы от мага?

— В наборе умений. Маги сильнее. Но магов сейчас тоже не осталось. Они были истреблены еще раньше ведьм.

— Ты можешь проходить сквозь зеркала, значит, ты демон?

— Почти, но не совсем.

Он выезжает на проспект, и я продолжаю распросы.

— А кто?

— Спроси о чем-нибудь другом.

— Ладно. Ты и твоя семья тоже приложили руку к этому истреблению?

— Нам незачем было это делать.

— Чтобы не делиться с ними властью, — вношу предположение.

— Они бы никогда не стали нам помехой.

— А кому это нужно?

— Всем остальным.

— А вам, значит, нет?

— Мы… наша семья, так скажем, соблюдает нейтралитет.

— И что это значит?

— Это значит, что, по большому счету, нам все равно на то, что происходит в мире. Куда бы ты хотела поехать теперь? Или возвращаемся домой?

— Я бы съездила к маме на кладбище, но оно осталось в том городе, откуда я приехала. Это далеко, займет целый день. Да и… не знаю, что это мне даст. Кстати, я в курсе, что ты там был. Ты и твои друзья.

— Я в курсе, что ты в курсе.

Демид отрывается от дороги и кидает на меня взгляд из-под очков.

Я краснею.

— Вы… мы… встретились, когда я примеряла платье к выпускному. Ты пялился на меня.

Демид молчит.

— Не хочешь ничего сказать мне по этому поводу?

— Ты выглядела охренительно, я не мог оторвать взгляда.

По моему телу против воли проносится жаркая волна.

— Демид, я не о том. Как вы узнали, что я… ну… ведьма? По каким признакам?

— Мы не знали.

— Как это не знали?

Демид пожимает плечами.

На его языке это означает, что дальше думай сама.

Я вздыхаю и откидываюсь на сиденье.

Ладно, у меня есть, над чем поразмыслить и без его странных тайн.

— О чем он думал? — спрашивает вдруг Демид и я понимаю, что он имеет в виду отца.

— Если я не захочу говорить, применишь Глас?

— Нет, можешь не рассказывать. Я примерно догадываюсь. Подумал, может ты хочешь это обсудить.

— С тобой?

— Ты бы предпочла Кристиана?

Демид снимает очки, бросает их на панель и переводит взгляд на меня. Сейчас его глаза, как и обычно, светлые. Никакого огня или черноты.

— Кстати о Кристиане, как он? — спрашиваю я.

— Нормально, — говорит он и отворачивается к дороге.

— Почему вы трое стараетесь меня обмануть? Я видела то, что видела.

— У тебя был стресс и…

— Прошу, оставь это для кого-нибудь другого, — перебиваю я, — лучше уж тогда молчи, чем держать меня за ненормальную.

Демид замолкает.

— Отец подумал, — произношу немного помедлив, — что я не его родная дочь. Об этом ты и сам догадался. Что мама исчезла, а через месяц ее нашли в лесу. Мне кажется… я не уверена, но мне кажется, та женщина, которую убил ваш Валентин… это могла быть она.

Думаю, мне нужно получше порыться в голове Валентина, чтобы узнать наверняка. Мне нужно попасть в его голову так, как я попадала в голову Демида. То есть взглянуть на все его глазами. Тогда я смогу увидеть лицо той женщины и буду знать точно. Я ведь помню, как выглядела моя мама.

И если это окажется она, что он ее убил, мне нужно самой уничтожить старика. Отомстить за маму. А заодно избавить себя от проблем. Как-то добиться, чтобы он ответил за все. Но сначала мне необходимо научиться Гласу.

— О чем задумалась? — спрашивает Демид.

Я понимаю, что рот не открывается против воли и благодарю бога за то, что он не принуждает меня отвечать.

— Ты обещал посадить меня за руль, — говорю я, — а потом не ругать, если я вдруг поцарапаю твою машину или нас остановит ДПС.

Последнего он не обещал, но я надеюсь, так и будет.

— Демид усмехается.

— Само собой, что я не буду тебя ругать, когда есть другие, гораздо более приятные способы наказания.

— Ты о чем? — хмурюсь я.

— Если поцарапаешь машину, будешь должна мне поцелуй.

— Что? Ну уж нет. Тогда я лучше и дальше посижу на пассажирском.

— Старайся получше и тебе не придется целоваться со мной.

— Я отказываюсь.

Но Демид все равно останавливает машину у обочины.

Я снова отрицательно верчу головой.

— Нет, не рассчитывай.

— Я думал, ты смелее. А если придется удирать от погони? А ты не умеешь водить.

— Ладно, — сдаюсь я.

Мы одновременно выходим из машины и меняемся местами.

Глава 39

Сказать, что я неуютно чувствую себя за рулем машины, да еще такой, на которую с завистью пялятся все прохожие, это не сказать ничего. Но я старательно делаю вид, что все происходящее сейчас в порядке вещей.

— Так, где тут что? — спрашиваю я наигранно бодро.

Демид объясняет мне где газ, а где тормоз, и я послушно киваю.

— Надеюсь, ты не собираешься манипулировать моим сознанием, чтобы я специально съехала куда-нибудь не туда? — добавляю напоследок, перед тем, как тронуться с места.

— А смысл? Если бы мне захотелось, я бы мог приказать тебе поцеловать меня прямо сейчас, и ты бы это сделала. Да и не только поцеловала. Дала бы мне много больше.

Я краснею и, не глядя больше на Демида, трогаюсь с места.

Но он не дает забыть о себе.

Едва выезжаем на дорогу, как он накрывает мои пальцы, судорожно сжимающие руль, своими.

— Аккуратнее. Не выворачивай руль слишком резко.

— Ладно, — киваю я и сглатываю.

— И расслабься немного.

Стараюсь вести ровнее и чуть менее сильно стискивать руль. Но ни о каком расслаблении, когда он меня касается, не может идти и речи.

И все же я пытаюсь.

Только после этого он убирает свою руку с моей и возвращается на свое сиденье.

Я еду медленно, словно черепаха, Демиду даже приходится включить аварийку.

В остальном он наблюдает за моими стараниями с легкой усмешкой на губах.

Но да, мне не хочется куда-нибудь врезаться, а потом выполнять его дурацкое условие.

Если бы не мысль, что навык вождения может мне понадобиться в дальнейшем, я бы ни за что не села за руль его машины. Вообще не училась бы вождению с ним.

— Ты опять напряглась, Ульяна, — замечает Демид.

Это правда.

Мои пальцы побелели от того усилия, с которым я снова сжимаю руль, а глаз начинает дергаться всякий