– Кальмар Ветрокрыл? А, я тебя помню. Ты его брат, да?

Джаннер кивнул:

– Где он? Где Кальмар? Я хочу забрать его, пока не приехала Чёрная Карета.

Марали покачала головой и отодвинулась к задней стенке клетки:

– Его тут нету.

– Что? А где же он? – спросил Джаннер, прижав лицо к прутьям.

– Ты опоздал. На сей раз Чёрная Карета приехала пораньше. Вчера ночью. И с ней явилась целая толпа Клыков. Они искали мальчишку, который сбежал из Дагтауна. Это, наверно, ты?

Джаннер почувствовал, как кровь отлила от лица.

– Клакстон отдал им Кальмара и других детей. Клыки пошвыряли их в Карету и увезли, а они орали. Как всегда.

– Но… но почему не забрали тебя?

Марали фыркнула:

– Я не жду Карету. Даже у Клакстона не поднимется рука отдать им родную дочку. Он посадил меня сюда просто так, в наказание.

Джаннер был слишком потрясён, чтобы говорить.

– Я хотела выпустить Кальмара, – объяснила Марали. – Правда, толку из этого не вышло. А теперь его везут в Дань.

Тинк пропал.

Джаннер онемел. Он стоял у клетки, глядя в пустоту, и перед его мысленным взором был бедный Тинк, сидящий в клетке. Точнее, в сыром чреве Чёрной Кареты, по сравнению с которой смерть была блаженством.

– Что мне делать? – спросил он, словно разговаривая сам с собой.

– Бежать, – сказала Марали, усмехнувшись. – Тебя застукали.

Джаннер очнулся – и увидел стоящего у костра Клакстона Ткача. Он смотрел прямо на мальчика, сжав в руке обнажённый нож.

– Бежим!

Джаннер распахнул дверцу и вытащил Марали наружу. Глаза у неё яростно вспыхнули, и на мгновение мальчику показалось, что она набросится на него. Но вместо этого Марали посмотрела на Клакстона, потом на Джаннера, потом снова на Клакстона…

– Марали! – предостерегающе позвал Клакстон.

Тогда она плюнула в сторону отца, пожала плечами и сказала Джаннеру:

– За мной. – И так стремительно исчезла в кустах за клеткой, что Джаннер поначалу не понял, в какую сторону она побежала. До него донёсся её голос: – За мной!

Джаннер бросился в темноту, стараясь не обращать внимания на разъярённые вопли береговиков. Весь клан, с Клакстоном во главе, кинулся в погоню за детьми как рой ос. Марали бежала на север, огибая кусты и деревца. Она не оборачивалась. Джаннер, тяжело дыша, торопился за ней. Ему чудом удавалось не отставать.

– Марали, подожди! – прохрипел он. – Мешки! Надо забрать наши мешки!

Она, казалось, сначала не услышала его, а потом повернула налево и нырнула в колючий кустарник. Джаннер зажмурился и последовал за ней, не обращая внимания на боль от колючек, которые впивались в лицо и руки.

– Тихо, – прошептала Марали, и Джаннер замер.

Клакстон с рёвом пробежал мимо, браня дочь такими словами, которые Джаннер не слышал даже от Подо. За ним последовали остальные – вихрь ножей, грязи и гнева. Никто не заметил двух детей, притаившихся в темноте.

Когда береговики скрылись, Марали спросила:

– Ну? Где мешки?

Кое-как выбравшись из терновника, они поспешили обратно в пустой лагерь, туда, где Джаннер спрятал оба мешка. Он отдал Марали мешок Тинка, взвалил на плечи свой, и они ушли.

Марали знала все укромные уголки на Восточной излучине, и Джаннер постоянно гадал, как справился бы без неё. Она не раз помогла ему укрыться от береговиков, которые бродили в темноте и звали девочку, перечисляя ужасные вещи, которые сделают с ней, когда поймают. Впрочем, всё это её не смущало. Она молча скользила от дерева к дереву, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что Джаннер не отстаёт.

Когда лес стал гуще, а голоса береговиков затихли вдали, Джаннер начал больше беспокоиться о клыкастых коровах. Но он напомнил себе, что Марали жила тут много лет, и если бы в окрестностях водились клыкастые коровы, она бы знала.

Они шли на север несколько часов. Оба молчали.

Наконец, когда показались первые признаки рассвета, Марали остановилась. Она ухватилась за ветку дуба и быстро взобралась на верхушку. Джаннер, вытянув шею, увидел её силуэт на фоне серебристых звёзд. Он раздумывал, нужно ли лезть за ней, но тут девочка сказала:

– Иди сюда.

И он полез.

Она устроилась в развилке двух ветвей и закрыла глаза.

– Марали, – позвал Джаннер.

Она не ответила.

Джаннер устроился поудобнее и лёг, прижав мешок к груди. Дерево покачивалось, навевая приятные воспоминания о лесном замке Пита, и Джаннер уснул. Ему снился брат.

Во сне Тинк кричал и плакал.

49

Фубская крепость

Пит Носок очнулся оттого, что его мутит.

Руки у него оставались прикрученными к телу, как это было со времён его пленения в логове каракана. От безумия он перешёл к горю, а потом к мрачному осознанию того, кто он и где. Он слышал скрип и чей-то плач. Пахло солью.

Пит моргнул и огляделся. Он лежал в сыром трюме корабля, и под ногами плескалась грязная вода. Вокруг сидели люди в цепях. Цепи не обвивали их полностью, как Пита, однако кандалы на запястьях и на щиколотках крепились к стенам. Большинство пленников были дети. Свет сочился сквозь щели в потолке как сквозь тюремную решётку. Пит в тысячный раз попытался разорвать оковы, но Клыки постарались на совесть. Цепи не сдвинулись и на палец.

В такие минуты, когда его разум прояснялся, Пит понимал, кто он. Он знал, что он Хранитель трона Анниеры и что разлучился с теми, кого должен был беречь – с племянниками и племянницей, надеждой Сияющего Острова. В голове у Пита звенели отдельные слова, фразы, мысли, которые ему отчаянно хотелось довести до конца, вооружившись пером и пергаментом. Он уже очень давно не держал в руках перо. Когти, которыми завершались его руки, не годились ни для чего, кроме боя.

Он поискал среди детей Джаннера, Тинка и Лили и с облегчением убедился, что их нет. Но увиденное привело его в ярость. Столько детей оторваны от родных, брошены в Чёрную Карету, скованы и посажены в недра вражеского корабля!

Сердце у Пита сжалось. Он знал, что это ещё не самое страшное. Корабль несколько недель будут качать шторма – столько времени понадобится, чтобы пересечь Тёмное море тьмы. Детей, переживших путешествие, выволокут из трюма и погонят по бесплодным землям под названием Шревские пустоши. Их ждёт многодневный путь по убийственной жаре до подножия Смертоносных гор. Пит горестно подумал, что даже это ещё не самое плохое. Худшее настанет потом, когда пленники достигнут ледяных ступеней замка Трог. Там Наг Безымянный отправит их в глубокие темницы, где будет творить с ними всякое зло.

У Пита помутилось в голове. Знакомое безумие мешало думать. Он