31 июля 1858 года Кавур возвратился в Турин. Официально премьер-министр вернулся домой из отпуска, проведенного в Швейцарии, но в высших европейских политических и дипломатических кругах уже упорно распространялись слухи, что Кавур тайно встретился с Наполеоном III и они обо всем договорились.

«Переговоры в Пломбьере преследуют меня днем и ночью. Какого рода сделку заключили эти два заговорщика? Никто не знает, даже Валевский… Я дал графу Валевскому понять — если Кавур предпримет новую попытку разжечь пламя раздора между державами, что, безусловно, будет иметь место, то произнесенное вслух на конференции (конференция в Париже по вопросу дунайских княжеств. — А. Б.) название „Италия“ дает мне право придерживаться инструкций, которые читаются очень четко. Это положило бы конец даже моему пассивному присутствию на дебатах по итальянским вопросам»[356], — записал в эти дни в свой дневник австрийский посол в Париже. Вена была чрезвычайно встревожена.

Вот именно этого момента давно и ждал Камилло ди Кавур. Дальновидный политик понимал, что наступает решающий час борьбы за освобождение Италии. Если дела пойдут хорошо, то небольшое Сардинское королевство, существование которого еще несколько десятилетий назад было под вопросом, может стать основой для возведения здания единого итальянского государства.

Глава 12. Подготовка к войне

«Организуйте нападение на нас!»

Кавур, 1858

Реальная жизнь всегда сложнее выводов от долгих размышлений и самых замечательных планов. С этим Кавур и столкнулся летом 1858 года по возвращении из своего «отдыха в Швейцарии». Перед главой правительства возникло сразу несколько сложных проблем, которые стали следствием свидания с императором в Пломбьере. Требовалось сохранить покров таинственности вокруг переговоров во Франции, хотя разговоры и сплетни уже заполонили высокие кабинеты, аристократические салоны и площади городов. Война требует сильной армии, денег и ресурсов. Необходимо удерживать патриотов разных мастей от необдуманных действий и всевозможных провокаций. Умело реагировать на ответные ходы противников, готовых реализовать свои контрмеры. Изменчивость характера и политики Наполеона III добавляла больше вопросов на будущее, чем гарантировала выполнение всех достигнутых договоренностей.

Однако первый вопрос, который не терпел отлагательства, это согласие Виктора Эммануила II на брак старшей дочери с принцем Наполеоном. «Сначала король подтвердил свою готовность пожертвовать дочерью ради такого благого дела, — пишет Смит, — но уступил, когда у нее оказалось достаточно чувства собственного достоинства, чтобы проявить некоторое сопротивление. Кавур был в ярости от такой мягкотелости. „Если король слаб, то я тверд, как гранит, и для достижения нашей святой цели я готов столкнуться с бо́льшими опасностями, чем ненависть маленькой девочки и гнев двора“. Он знал, что Наполеон очень дорожил связью своей династии со старейшим правящим домом в Европе. Действительно, Кавур сказал Лейарду[357], что династические соображения, наряду с национальным тщеславием, являются „единственным принципом“ императора. Он также знал, что Клотильда была чрезвычайно набожной девушкой пятнадцати лет, не имевшей ничего общего с вольнодумцем и бабником средних лет. Министр, обращаясь к Виктору Эммануилу, использовал бесчувственный и, возможно, преднамеренно оскорбительный аргумент, что принц Наполеон обладает добрым сердцем, поскольку он всегда относился к своим многочисленным любовницам с уважением и щедростью. Наконец, после некоторых гневных перебранок, король дал свое согласие. Клотильду с трудом удалось убедить подчиниться воле отца»[358].

Решение одной проблемы не спасло от появления другой. В сентябре 1858 года Наполеон III неожиданно предложил отсрочить войну с Австрией до весны 1860-го или, самое раннее, до июля 1859 года. Кавур был озадачен. Трудность заключалась в том, что он уже включил все возможные механизмы подготовки к войне с Австрией и предполагаемых перемен в Северной и Центральной Италии.

Одна из главных ролей в этой работе отводилась Национальному обществу, которое развило бурную деятельность. Отделения общества появились в разных уголках Апеннинского полуострова, становясь инструментом не только головной конторы, но и тайной реализации воли властей Сардинского королевства. «Кавур очень умело управлял обществом за спиной Ла Фарина, — подчеркивает Монтанелли, — оставляя ему только общие контуры работы. Об истинных намерениях были информированы только избранные и придерживавшиеся умеренных взглядов: Джулини, Дандоло, Висконти-Веноста в Милане; Рикасоли, Каппони, Ридольфи во Флоренции; Мингетти и Пазолини в легатствах и Романье. Короче говоря, все эти люди были больше „подстрекателями“, нежели „революционерами“. Кавур несколько раз встречался с Гарибальди и был встревожен, поскольку считал его самым полезным и в то же время самым опасным из всех. Кроме того, были достигнуты договоренности с Джакомо Медичи и Агостино Бертани, которые хотя и отделились от Мадзини, но к обществу не присоединились»[359].

К осени 1858 года Ла Фарина подготовил план выступления жителей Массы и Каррары, который должен был вписываться в прожекты Наполеона III, озвученные в Пломбьере. Вкратце он выглядел следующим образом. В конце апреля 1859 года патриоты в Массе и Карраре должны поднять восстание, захватить гарнизоны и власть. Немедля народные дружины, подкрепленные боевиками из Пьемонта и других итальянских областей под руководством Гарибальди и Джироламо Уллоа, выступают в сторону Модены и папской провинции Романья. В это время формируется временное правительство, которое обращается к Виктору Эммануилу II с просьбой принять восставший регион под защиту Савойского дома. Под этим предлогом вооруженные силы Пьемонта вступают в Модену, а военно-морские силы блокируют побережье. Герцог Модены покидает свою страну. Начинается восстание в Ломбардо-Венецианском королевстве. Австрия требует от Сардинии покинуть территории сопредельных государств и объявляет войну. Молниеносное развитие событий подталкивает Францию вступиться за Пьемонт и объявить войну Австрийской империи. Кавур подкорректировал план и наметил 1 мая 1859 года в качестве предварительной даты для начала его реализации.

Неопределенность Наполеона III с датой начала войны с Австрией беспокоила Кавура еще и тем, что более либеральная политика вице-короля Ломбардии-Венеции эрцгерцога Максимилиана начала приносить свои плоды.

Обсуждение «итальянского вопроса» в рамках Парижского конгресса не прошло даром для правителей дунайской империи. Здесь сыграли роль и британцы, посоветовавшие своему союзнику смягчить режим в Северной Италии. В конце 1856 — начале 1857 года император Франц Иосиф совершил большую поездку по своим итальянским владениям, в ходе которой объявил амнистию политическим заключенным, отменил секвестр, возродил Дворянскую гвардию, освободил Венецию от долга в 13 миллионов лир, возложенную на нее в наказание за революцию 1849 года, назначил субсидии для пострадавших от наводнения, выделил значительные суммы на общественные нужды, в том числе на установление памятников Леонардо да Винчи в Милане и Марко Поло в Венеции, восстановил местные общины и объявил своего брата, эрцгерцога Максимилиана, вице-королем Ломбардии-Венеции.

Шаги императора были