неприметного французского гражданина в Пьемонт не должен был вызвать интереса, но только не в этом случае. Конно был не просто рядовым медиком, но и личным врачом Наполеона III. Более того, давним другом императора, выполнявшим его наиболее деликатные поручения. И этот визит был из числа таковых.

Кавур встретился с Конно. В ходе беседы француз сообщил, что в середине лета император будет на водах в курортном городке Пломбьер, который расположен недалеко от границы со Швейцарией и Баденом. Если Кавур сможет на несколько дней заехать туда, то Наполеон III будет рад его увидеть.

Кавур ожидал, что пожелание императора, высказанное в разговоре с генералом Делла Рокка в феврале, будет иметь продолжение. Судя по всему, Наполеон III решил, что настало время заняться «итальянским вопросом». А пожелание императора встретиться, переданное через Конно, только подтверждало тот факт, что Наполеон III придает большое значение конфиденциальности таких переговоров. О возможности тайной встречи с императором Кавур поставил в известность короля и военного министра Ламармору. Больше никто из членов правительства не был посвящен в эту тайну.

В конце июня 1858 года Кавур получил разрешение Виктора Эммануила II провести отпуск в Швейцарии. Напряженные месяцы работы сказались на его душевных и физических силах, и король пожелал своему первому министру восстановить здоровье.

«Если бы я поехал во Францию в это время, — писал 7 июля Кавур графине Сиркур, — когда дипломаты тщетно пытаются найти подходящее решение проблемы, которая у них априори является неразрешимой, то моя поездка вызвала бы всевозможные кривотолки… Я отправляюсь в Швейцарию, чтобы подышать свежим воздухом гор, вдали от мужчин, размышляющих только о политике. Полагаю остановиться на несколько дней в Пресанже, будучи уверенным, что никто не подумает, что я участвую в заговоре с моими хорошими друзьями де ла Рив против мира во всем мире»[345].

11 июля Кавур покинул Турин и отправился в столицу Савойи, Шамбери. По дороге он ознакомился с ходом строительства железнодорожного туннеля Мон-Сени. В Женеве Кавур получил письмо адъютанта Наполеона III генерала Луи де Бевиля, в котором говорилось, что император будет рад встретить пьемонтца в Пломбьере.

Несмотря на то что поездка Кавура носила частный характер, власти кантона Женева приветствовали главу правительства соседнего государства. Однако знаки внимания местных властей не радовали премьер-министра Сардинского королевства. Он не особо желал официальных мероприятий и быстренько удалился в Пресанж, где несколько дней наслаждался отдыхом в кругу семейства де ла Рив. При этом от взгляда непосвященных укрылся факт встречи Кавура с Вильямариной, который тоже оказался в Швейцарии.

Внешне Кавур создавал впечатление отпускника, беззаботно проводившего время, но внутреннее напряжение достигло своей наивысшей точки. «Драма подходит к концу, — написал в эти дни Кавур военному министру Ламарморе. — Молимся Небесам, чтобы они вдохновили меня и спасли от любой ошибки в этот переломный момент. Моя прирожденная нетерпеливость и легкая самонадеянность не могут освободить меня от большого беспокойства»[346].

Рано утром 18 июля Кавур тайно покинул Пресанж и отправился на север, в Базель, и дальше в Страсбург. Теперь глава Пьемонта превратился в неброского итальянца, глаза которого закрывали темные очки. По паспорту он значился как Джузеппе Бенсо. Вечером 20 июля Бенсо (Кавур) и его секретарь Вьело приехали в Пломбьер. Поскольку пребывание Наполеона III в курортном городке традиционно вызывало наплыв отдыхавших самого высокого ранга, то итальянцы с трудом смогли снять на ночлег скромную квартирку на окраине городка. Ночью Кавура разбудил генерал де Бевиль, недавно узнавший о прибытии сардинцев, и он предложил им переселиться в свой номер отеля. Пьемонтец отказался. На следующее утро Кавур перебрался поближе к Grand Hotel, где проживал Наполеон III. Его жилищем стали небольшие апартаменты в аптечном магазине.

Вскоре Кавур отправился в Grand Hotel. Здесь, в покоях императора, состоялась первая беседа двух высокопоставленных политиков, растянувшаяся на четыре часа. В начале разговора Наполеону III доставили срочную телеграмму из Парижа от Валевского с сообщением, что Кавур тайно пересек границу Франции в Страсбурге. Это сообщение вызвало улыбку на лице императора. Дипломатические условности сразу же были отброшены, и обе стороны перешли к обсуждению ситуации в Италии.

Общий смысл переговоров сводился к следующему. Франция готова заключить союз с Пьемонтом против Австрийской империи. По мере готовности обе страны вступят в войну с австрийцами и быстрыми победами вынудят последних покинуть Центральную и Северную Италию. В результате Ломбардия, Венеция, герцогства Модена, Парма и Лукка, а также папские владения Романья и Марке присоединятся к Сардинскому королевству. Сардиния преобразуется в Королевство Северная Италия. Великое герцогство Тоскана и папская провинция Умбрия объединятся под скипетром тосканского дома в Королевство Центральная Италия. Остальные территории Центральной Италии объединяются с Римом и остаются во владении папы Пия IX.

Королевство обеих Сицилий преобразовывается в Неаполитанское королевство и остается во владении Фердинанда II. Наполеон III не скрывал, что было бы желательно, если со временем у руля королевства станет его кузен Мюрат.

В качестве платы за помощь Пьемонту император потребовал присоединения к Франции Герцогства Савойя и графства Ниццы с прилегающими районами. По мнению Наполеона III, это справедливо, поскольку во времена Первой империи обе территории входили в состав Франции.

Кавур был не против передать Савойю, но запротестовал в отношении Ниццы. «Ницца, — с жаром возразил Кавур, когда император заговорил о ней, — это итальянская земля. Если мы откажемся от нее, то как насчет принципа национальности?»[347] На что Наполеон III ответил: «Это второстепенные вопросы, о которых надо будет позаботиться позже»[348].

Если послевоенное устройство Италии получило осязаемые очертания, то начало войны с Австрийской империей представляло огромную международную проблему. Франция хотела стать союзником Пьемонта и выступить против Австрии только в условиях оборонительной войны. Иначе ее действия будут трактоваться как захватнические и направленные на перекраивание карты Апеннин и Европы.

В этой связи необходимо было обеспечить либо поддержку великих держав (Великобритании, Пруссии и России), либо их нейтралитет. Проще всего было с Россией, которая, по мнению Наполеона III, не забыла предательство Вены и поэтому не будет на стороне Австрии.

Австрия ощущала поддержку Великобритании, которая хотела сохранить status quo в Италии. Однако в Англии укрылись многие итальянские революционеры и либералы, а также были сильны позиции тех, кто считал, что пора итальянцам дать возможность самим решать свою судьбу. Если Австрия первой начнет войну, то это только усилит позиции сторонников освобождения Италии.

Наиболее сложно предсказать поведение Пруссии. Австрия входила в состав Германского союза, правилами которого предусматривалось, что все его члены должны прийти на помощь любому немецкому государству в случае внешней угрозы. Иными словами, если Франция и Пьемонт первыми объявят войну Австрийской империи,