«Патрию»: Рукс потребовал от него в течение четырех часов копии всех приказов ОКВ; весь письменный и сигнальный обмен документами со ставкой Эйзенхауэра должен отныне проходить через него, а от германского штаба связи при Верховном командовании союзных экспедиционных сил требовалось лишь держать Верховного командующего в курсе дел. Йодль согласился и воспользовался возможностью перевести разговор на план «Эклипс» и меры предосторожности, предпринимаемые союзниками для недопущения повторения событий 1918 г. Он подчеркнул, что «нынешнюю обстановку нельзя сравнить с той, что была в 1918 г., и что никакая авторитетная личность в германском вермахте не будет столь глупа, чтобы повторить поступки того периода». Свои собственные обязанности Йодль представлял следующим образом: «Я обязан постоянно обращаться к вам и просить у вас отмены всего, что могло бы увеличить горести немецкого народа. Я обязан постоянно обращаться к вам, если честь германских войск и немецкого народа будут втаптываться в грязь приказами местных командиров. Я повторяю, что считаю своей единственной обязанностью помочь немецкому народу выполнением таких приказов, какие вы можете отдать для этой цели, используя все мои знания и способности».

Среди прочего Рукс также потребовал права доступа для всех членов Контрольной комиссии в помещения ОКВ по собственному усмотрению. Вскоре после этого бригадный генерал Фурд прибыл для их инспектирования, но его визит был прерван с помощью маленькой уловки: в одной из комнат «в элегантной позе» лежала помощница по кадрам; сопровождавший англичанина немецкий полковник объяснил, что «женский персонал отдыхает после ночного дежурства». Британский бригадир поспешно ретировался, а потом во время разговора с Йодлем поинтересовался, считает ли ОКВ по-прежнему целесообразным сосредоточение штабов «Севера» и «Юга», — конечно, Йодль ответил утвердительно. Фурда, видимо, серьезно беспокоила ситуация с продовольствием в Германии, которую он недавно обсуждал с германскими экспертами. Йодль поддержал тему, показав доклад от генерала Винтера («Юг») с информацией о том, что запасов хлеба хватит еще лишь на две-три недели, и в котором Винтер просил срочно оказать помощь. Йодль отклонил жалобы в отношении трудностей в разоружении войск, заявив, что вначале, возможно, были опасения партизанской войны со стороны СС; однако обергруппенфюреру Юттнеру было приказано собрать всех эсэсовцев в какой-нибудь лагерь. Поэтому разговор неизбежно перешел на Гиммлера. Днем ранее Рукс уже спрашивал Дёница о том, где находится рейхсфюрер. Йодль ответил, что в последний раз видел Гиммлера незадолго до отъезда в Реймс; рейхсфюрер спрашивал, что ему делать, и Йодль посоветовал ему лететь в «Южную зону» на ночном бомбардировщике и присоединиться к главным силам СС. Последовал ли Гиммлер этому совету, Йодль не знал. И никому местонахождение рейхсфюрера СС известно не было.

С точки зрения временного правительства рейха было бы лучше, если бы Гиммлер был арестован, нежели дать ему исчезнуть. Позже, узнав об условиях, существовавших в концентрационных лагерях, Дёниц сожалел, что упустил эту возможность. Однако в атмосфере того времени вряд ли стоит удивляться, что арест не состоялся. Всего лишь за две недели до этого Гиммлер повсеместно воспринимался как самый могущественный человек в государстве. Тревога, проявленная генералом Руксом и бригадным генералом Фурдом по поводу исчезновения рейхсфюрера, показывает, насколько его опасались. Были подозрения, что он где-то занимается тайной подготовкой сопротивления. Никто не знал, что от всей его мощи осталась лишь жалкая оболочка и он стал несчастным бродягой.

17 мая прибыла советская Контрольная комиссия. Ее возглавлял генерал Трусков, с ним были помощник майор Васильев, генерал-майор с консультантами по вопросам авиации и противовоздушной обороны, три офицера по армейским вопросам, два морских капитана, полковник и подполковник по политическим вопросам, полковник Смирнов и майор Семенчук — по вопросам науки, один связной офицер и три переводчика.

Первая беседа Йодля с главой советской делегации состоялась на «Патрии» 18 мая. Разговор шел в основном об инструкциях западных держав в отношении германских ВМС и ВВС, вопросах демобилизации, ситуации с ОКВ и месте нахождения архивов. Йодль упомянул о разделении на «Северную» и «Южную зоны», причем 55 % потенциала находилось на севере, а 45 % — на юге; большинство оперативных отделов находилось на севере, но очень важные отделы по демобилизации были сосредоточены на юге. Поэтому в целях достижения большей эффективности он обратился к генералу Руксу с просьбой сосредоточить оба штаба в Центральной Германии; он предлагал район городов Эрфурт — Кассель — Фульда; можно было рассматривать в этом плане даже Берлин. Йодль искусно воспользовался замечанием, сделанным Кейтелю генерал-полковником Серовым в Берлине 9 мая, и явно пытался добиться советской поддержки своего плана концентрации и усиления ОКВ. Он пообещал передать Трускову всю информацию на тех же условиях, что и британцам с американцами, и заявил, что русские, естественно, имеют разрешение просматривать все документы — как будто это зависело от ОКВ! Йодль также попробовал перевести разговор на политические намерения союзников в отношении Германии и получил ответ: «Вы знаете о намерениях Сталина из сообщений по радио и в печати. У нас нет планов морить голодом или истреблять немецкую нацию. Мы постараемся сделать все, чтобы помочь народу».

Это заявление русского генерала ни в коей мере не противоречит собственной деятельности Йодля ради Германии. Очевидно, он работал по принципу, которого придерживались фон Хаммерштейн, Шлейхер и даже Тренер в 1919 г.: «Мы им нужны; мы всегда будем нужны им; мы — суверенная власть, потому что армия — это цемент рейха». В действительности Йодль был «суперпруссаком», для которого спасение страны и вермахта означало одно и то же.

Йодль был неутомим. Ежедневно проводилось несколько совещаний: короткое совещание по отделам в 9:30, совещание при начальнике штаба оперативного руководства ОКВ в 12:00 и у заместителя начальника штаба в 18:00. Он издавал указания, как вести себя с недавним противником, и в особенности с комиссией союзников. Йодль был по горло занят правилами и предложениями и постоянно занимался организационными вопросами.

Хорошее представление о разнообразии проблем, которыми занималось ОКВ, можно получить из сводки за 14 мая, дополненной 16 мая, составленной заместителем начальника штаба оперативного руководства ОКВ генерал-майором Детлефсеном, вместе с целым рядом других имеющихся архивных материалов. Многие из этих проблем носят организационный характер: жилье для ОКВ, перемещение штаба из «Южной зоны», сигнальная связь, сферы полномочий, сотрудничество с союзными властями, выполнение условий капитуляции, включая сборные пункты для отставших, пересыльные лагеря, пункты выдачи пайков, назначение дорожных комендантов, использование войск и т. д. Кроме того, было множество вопросов, касающихся демобилизации из вермахта. Затем следует другая волна проблем, связанных с остротой продовольственной и финансовой ситуации, дорожным движением, в частности ремонтом и вводом в действие железных дорог и почты. Постоянно делался упор