вас благословение – работайте и добивайтесь успеха. Да придаст вам Всевышний (хоть вы и неверующий) сил закончить ваше великое дело. Простите! Вы любите идиш, на котором вам легче выражать свои глубокие идеи. Я тоже люблю наш родной язык и не считаю его языком прислуги, в отличие от той секты наших глупцов эпохи «войны языков» пятидесятилетней давности, о чем вам известно. И если я пишу вам на иврите, то это просто потому, что мне хочется испытать свои силы в составлении письма другу, прекрасно знающему иврит, мне – тому, кто был учителем иврита и считался (ой, грешен я, ведь сказано: «Пусть хвалит тебя другой, а не язык твой»[918]) одним из лучших учителей Минска. Я и сейчас исполняю заповедь «не выпускать из рук Танах», а также мидраш, агаду, иногда и страницу Гемары – в них нахожу я отдохновение своей душе[919].

А сейчас я закушу компотом, который вы так любите, – на идише. На ваш вопрос, получаем ли мы из Варшавы еврейские газеты, журналы и книги, – отвечаю вам: нет!

В 1956 году многие евреи тут получали «Фолкс-штиме», но начиная с 1957-го перестали получать[920]. Причины этому я не знаю, а мудрому хватает намека[921].

Конечно же, я бы хотел читать ваши статьи и другие вещи, которые публиковались и публикуются в журналах и газетах, но это же невозможно. Насчет варианта стихотворения «Пожалейте», опубликованного в газете «Фрайнд» в 1903 году, во время кишиневского погрома, – я вам пере

писываю все стихотворение:

Ш. Фруг

Пожалейте

<…>[922]

Великий поэт Х.-Н. Бялик написал о кишиневском погроме свое гениальное «В городе резни» под замаскированным заголовком «Сказ о Немирове», который позже изменил на «Сказание о погроме»[923]. Это стихотворение произвело глубокое впечатление на читателей и потрясло сердца многих, а самого поэта возвело в ранг великого (и гениального)[924].

Стихотворение же Ш. Фруга в сравнении с бяликовским очень слабое: вместо того чтобы призвать к борьбе против погромщиков и убийц евреев, он молил о саванах и хлебе[925]. Все тогда злились на Фруга за это стихотворение. Но вы попросили этот вариант, и я вам его высылаю – может, это вам пригодится в качестве фольклора.

О том, чтобы не забывать Б. Слуцкого: я не забываю его ни на минуту, он стоит у меня перед глазами, с его красивым благообразным лицом и умными словами-жемчужинами, полными мудрости и юмора[926]. В томике «Шилоаха», который он мне подарил накануне большой трагедии, был напечатан его большой роман «В городе», понравившийся Бялику и нашему дедушке Менделе[927]. Целое достояние из редкостных книг было потеряно с его арестом[928].

Ну, дорогой, слишком большое письмо уже получилось. Но вы же знаете, что с таким дорогим другом хочется говорить и говорить, хотя бы письменно. В связи с 60-летним юбилеем Ш. Галкина Миллер написал в «Штерне» очень короткую, слабую статью. Большая досада. Может, это хирург нанес вред своим острым ножом, сделав плохую операцию…[929]

Я взял у товарища на время почитать книгу Ш. Дубнова на русском «Книга жизни». Первая часть – редкая книга. Вторую часть здесь негде достать, в больших городах, вероятно, можно найти у кого-то или в библиотеках[930].

Так что, как видите, дорогой Иосиф, лишь бы здоровье было, а почитать есть что. Недавно прочитал «10 дней, которые потрясли мир» Джона Рида. Сейчас я читаю произведения Бруно Ясенского в двух томах, которые вы, конечно же, уже давно читали[931]. Еще я беру все советские журналы: если нахожу стоящую вещь, то читаю, а слабые – нет. Как вам известно, И. Эренбург перестал писать; все статьи, что он написал за последние годы, критикам не понравились… Я не буду обсуждать вопрос о том, кто прав. В читальном зале я беру «Еврейскую энциклопедию», здесь в библиотеке есть все 16 томов[932]. Это уникальное произведение, настоящая сокровищница для ознакомления со всеми нашими великими людьми прошлого. Домой не дают взять, потому что это хранится в фонде, книги из которого сегодня сложно получить, их выдают только в читальном зале тем, кто разбирается. Мое большое несчастье в том, что из-за болей я не могу долго сидеть в читальном зале.

К нам приходят хорошие друзья – по правде говоря, считанные люди, – с которыми можно провести время за ученьем с мудростью и всякими литературными темами, а самое главное, среди моих друзей есть один образованный человек, понимающий в литературе на иврите и прочитавший все наши лучшие произведения[933].

Заканчиваю. Как плохо, что мы так далеко друг от друга, но любовь и дружба между нами сближает сердца[934]. Когда я буду получать от вас письма чаще, то соберу остатки своих сил и постараюсь ответить – даже если иногда и с запозданием, – а вы на меня не будете злиться, и наша переписка продолжится.

Так что мир вам и вашей супруге, работайте, дорогой мой, и да увидите вы благословение в своем важном деле. Сердечный привет вашей жене, моя жена передает вам привет от всего сердца и желает вам всего наилучшего.

Вашего свояка я давно не видел. Не знаю, почему он к нам не заходит.

Будьте здоровы и крепки.

Ваш лучший друг Иегуда

<…>

NLI. Аге. 4* 1765 3.5 18. Автограф. Текст на иврите и идише.

№ 5.3

Письмо Иегуды Гельфмана из Биробиджана Иосифу Черняку в Ташкент

1/IV [19]58 г.

Биробиджан

Мир и благословение моему дорогому и уважаемому другу Иосифу!

Если бы существовал Иерусалимский Храм, я должен был бы принести очистительную жертву хатат[935] за мой большой грех против вас – длительное молчание после вашего второго письма, которое я прочел, то есть внимательно изучил, много раз и которое принесло мне большое духовное наслаждение. Но с тех пор как из-за наших великих грехов более двух тысяч лет назад Храм был разрушен, мы живем в культурном мире, и дикий обычай жертвоприношений давно отменен.

Поскольку я уже затронул эту проблему, давайте ее обсудим[936] – может, вы воспользуетесь этим в сборе народной мудрости[937], то есть фольклора, согласно переводу, который я нашел в «Новом иврит-русском словаре»[938] (я его выменял за книгу «Изречения мудрецов» Перлы[939]).

В годы первой войны с Германией около миллиона евреев бежали от ужасной трагедии из