своих сил, на основе проявленного, когда это необходимо, упорства и одновременно способности терпеть и ждать благоприятного для себя развития обстоятельств. Основой победы «вооруженной Великороссии» стала в первую очередь стратегическая оценка общего соотношения сил: «Русский государь трезво оценивал свои возможности и силы и потому так резко и уверенно шел на разрыв с Ордой, тогда как Ахмат утратил способность объективной оценки сложившейся к тому времени исторической ситуации»[399]. Не добившись ничего на Руси, хан Ахмат был вынужден 11 ноября 1480 г. вернуться в свои кочевья, где и погиб вскоре от рук ногайских и сибирских соплеменников, о чем Иван III также лаконично сообщает в уже упомянутом письме крымскому хану.

История отношений Русской земли и монголо-татарской державы потомков «потрясателя Вселенной» Чингисхана закончилась. Но их последствия для будущего российской государственности и нашей внешнеполитической культуры имеют фундаментальное значение и сейчас. Продолжением отношений Руси и Орды оказалась полная или частичная интеграция составлявших ее кочевых народов Евразии в состав русского государства. При этом Поволжье стало первым полиэтничным регионом, включенным в состав России, где формировались характерные для ее последующего развития способы управления многонациональной общностью, включая формирование российской элиты и национальной культуры[400]. На руинах Орды произошло удивительное по меркам позднего Средневековья событие: колоссальная по своему идеологическому накалу борьба сменилась в течение нескольких десятилетий совместным развитием великороссов, татар и других народов в рамках одного государства.

Подводя итог самому важному противостоянию в русской истории, можно сказать, что из всех иноязычных сообществ, с которыми Россия взаимодействовала в период становления государственности с центром в Москве, отношения с Ордой имели для нашего внешнеполитического поведения и внутренней организации наиболее фундаментальное значение. Если сравнивать, то близкое к тому, каким было взаимное влияние государств Западной Европы в период их появления в современных границах. Но принципиально разными стали результаты этого исторического опыта. Борьба европейских народов друг с другом привела к возникновению разных государств в пределах общей политической цивилизации. «Будничная» победа над Ордой, как ни одно другое событие в российской истории, оказалась моментом начала невиданной территориальной экспансии России и роста ее внешнеполитического могущества. И одновременно создала основу для появления нового государства-цивилизации, населенного разными народами.

После того как в 1502 г. пала Большая Орда, начинается движение Русского государства «встреч солнцу». В его результате произошла самая масштабная в истории территориальная экспансия одного государства, когда менее чем за 150 лет было освоено колоссальное пространство от Волги до Тихого океана. Как раз с этим важнейшим для России процессом связано и наиболее, на наш взгляд, значимое влияние золотоордынского фактора с точки зрения последующей российской внешней политики: Россия – единственная из великих держав современности – приобрела опыт интеграции соседа, игравшего на протяжении нескольких веков роль наиболее важного антагониста («консолидирующего другого») в процессе становления ее суверенной государственности. И даже некоторая обыденность, с которой произошла интеграция элементов Орды в Россию, начиная с упомянутого выше водворения «верных татар» царевича Касима на передовые рубежи Великого Московского княжества в 1451–1452 гг., является признаком особых отношений, природа и содержание которых отличались от практик, возникших и развивавшихся к западу от российских границ[401].

Окончание монголо-татарской гегемонии при Иване III оказалось водоразделом между «волей к жизни и волей к власти» в истории русского государства. И оно хотя бы поэтому имеет центральное значение в нашей внешнеполитической истории, а стало быть, и в истории России вообще. До 1480 г. Русская земля обороняется от своих иноплеменных противников, хотя и периодически совершает контратаки. После 1480 г. начинается наступление, в процессе которого территория единого государства на основе «вооруженной Великороссии» возрастает до колоссальных масштабов. Победив Орду, Россия становится той великой евразийской державой, которой остается и по сию пору.

Это произошло и потому, что период, когда военно-политическое противостояние было основным (хотя и далеко не единственным) способом взаимодействия с Ордой, не имел своим завершением построение цивилизационной границы. Вместо этого отношения с прежними противниками приобрели новое качество, в котором уже Россия стала хозяином и объединителем. Причины данного феномена – отдельный огромный сюжет отечественной истории, пока полностью не раскрытый. Их можно искать в обозначенной историками «яркости и многогранности» этих отношений в предшествующий исторический период, фактической интеграции двух обществ с середины XV в., либо в и так существовавших предпосылках, на которые в своих работах настойчиво обращает внимание Л. Н. Гумилев[402]. А также в особом устройстве отношений между государством и Церковью в Средневековой Руси, да и вообще причиной может быть особая роль ценностно-религиозного фактора, существенно отличавшаяся от таковой в Западной Европе.

Так, российский историк конца XIX в. отмечает: «Инородческие религии не нашли в московской власти гонительницу. Это не значит, что она в своем практическом отношении к религиям новых подданных являлась похожею на государственную власть императорского Рима, дававшего место в пантеоне божествам покоренных народов. Не означает это и того, что московская власть была чужда желания обратить инородцев в христианство. Но эти ее стремления, совпадавшие с религиозной ревностью многих подданных русского происхождения и в особенности духовенства, сталкиваясь с фискальными ее стремлениями, в значительной степени умерялись опасением, как бы этой ревностью не ожесточать инородцев…»[403]. Другими словами, совершенно не имеет фундаментального значения, каковы были первоначальные причины того, что Русское государство не пошло по пути изгнания или насильственного крещения недавних подданных Орды: фискальные соображения, недостаток сил для подавления внутренних восстаний, открытая граница на Востоке, или, что нам видится более вероятным, традиция даннических отношений и большая религиозная терпимость.

Важнее другое – в историко-пространственном отношении включение в состав русского государства «ордынского» Поволжья происходило одновременно с окончательным присоединением Новгорода, Пскова и Твери, борьбой с литовцами за Смоленские земли и, наконец, попыткой закрепиться на берегах Балтийского моря при Иване III, а затем в ходе Ливонской войны. Экспансия России на территорию бывшей Орды стала частью формирования того крупного государства, которое в конце XV в. вышло на сцену европейской и мировой политической истории в сознании своей независимости и своих особых интересов: «Созидавшаяся империя нуждалась в отлаженном механизме „совокупной идеологии“. Сколь бы ни были действительно серьезны различия – и даже определенные противоречия – между церковными и нецерковными по преимуществу „книжниками“, в целом и те и другие являли собой организованный, рационально упорядоченный блок. В нем мыслительная энергия каждого перерабатывалась в общую, объединяющую всех идею и действовала во имя эффективного функционирования всей огромной государственной машины, в том числе и в экстремальных для нее режимах»[404].

Феномен России, непосредственно связанный с ее международными отношениями, определяется тем, что другие европейские государства в принципе никогда не сталкивались с