– Все хорошо? – спросила Нико.

У Леннона был какой-то странный скованный вид.

– Да, просто… дежавю посетило. – Он указал на мельницу, которую они уже проверяли, – с табличкой «Собственность музея». – Может, в нее заглянем? Вдруг там есть более детальная карта города или еще что?

Войдя в музей, они словно очутились в другом измерении. Все тут было на удивление целым, упорядоченным, эстетически приятным и миниатюрным. Фото на стенах изображали каналы годы назад, сообщая, сколько из них превратилось в мощеные улицы, по которым сегодня ходили ребята. Огромный макет показывал, как это все когда-то работало: вода от Верхнего канала бежала к Нижнему, проходя через каждую мельницу, вращая турбину под полом и давая ток текстильным машинам по всему зданию. Тут была целая секция о «Манчестерском ренессансе», периоде в истории с начала 2000-х, когда технические компании, рестораны, кофейни и дорогущие лофты превратили пришедшие в упадок мельницы в ценную собственность.

Другая экспозиция описывала все потопы, самый разрушительный из которых произошел в 1896 году – он затопил здания и снес мосты. Двухтысячные увидели целую волну потопов, они случались один за другим; последний – тот самый, наверное, который они видели снаружи, – пришел и не отступил. Как будто река Мерримак была гигантским тараном и с каждым наводнением пыталась пробить ворота замка. И вот, сокрушив их, осталась тут навсегда.

Они прошли по коридору, заставленному диорамами Манчестера разных лет размером со шкаф: редакция «Манчестер ньюс», мэрия, кафе-мороженое, стильная книжная лавка, а в самом конце – восстановленный кинотеатр с вывеской «Скоро на экране: Манчестер и Вторая мировая». Это был любопытный, погружающий в историю опыт, капсула времени старого мира. В иной день выставка очень понравилась бы Нико.

Только не сегодня.

Двадцать минут спустя они вышли так же, как и вошли, с пустыми руками. Снаружи начался снег: жирные хлопья падали ровным потоком; на небе, серый цвет которого приобрел уже более светлый, вечерний оттенок, появилась луна.

– Эй, – сказал Леннон.

– Что?

Леннон указал на мельницу через дорогу. Она была огромна, четыре этажа в высоту и сотню метров в длину. Ранее, когда они проверяли ее, то видели затопленный первый этаж и просто не учли, что мельница стоит на склоне холма: южный вход вел на первый этаж, а северный – на цокольный.

Сухая, как кость, тропинка тянулась к двойным дверям, рядом с которыми висел знак «КАЙРОС, ИНК.».

Фигуры и цифры

С посиневшего неба падали снег с дождем, и Нико, стоя под навесом северного входа, хоть и не успела промокнуть, дрожала.

Сквозь ручки была продета толстая цепь, скрепленная висячим замком. Над входом тянулась жирная надпись белыми печатными буквами: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Леннон указал на сломанную камеру под навесом.

– Видеонаблюдение. А это, – он жестом руки обвел висевшую на стене черную коробочку: твердый пластик, пустой экран и несколько небольших выступов, – даже не знаю для чего.

– Какой-нибудь электронный замок?

Леннон нагнулся и присмотрелся к пустому экрану.

– В одной из сай-фай-историй Джин было такое устройство, которое сканировало сетчатку. – Коробочка была шириной как раз с лицо Леннона. – Думаю, это оно и есть.

Нико вспомнила семью с посиневшими губами в морозильнике, который заперли на монтировку.

– Похоже, геологическую аномалию приходилось оберегать от внешнего мира.

– Или внешний мир – от нее.

Нико подула на руки, пытаясь согреть их.

– Сканер сетчатки. Такой футуристический и все же…

– …вещь из прошлого.

– Возможно.

Бросив вызов стихии, Леннон побежал к ближайшему окну – проверить, не заперто ли.

– Думаешь, сканеры сетчатки еще вернутся?

– Ты же сам рассказывал: перезагрузка, радуга, все с самого начала.

Нико нагнулась погладить Гарри, мокрого от дождя и снега, и вдруг вспомнила банные дни в Сельском Доме, как затравленно смотрел на нее Гарри, пока его купали. Зато потом он носился кругами и гавкал в пустоту, радуясь просто тому, что чистый и живой.

– Зачем ставить знак?

– В каком смысле? – спросил Леннон, возвращаясь под навес.

Нико указала на знак у двери: «КАЙРОС, ИНК.».

– Если это секретный правительственный проект, зачем вообще знак?

Подумав немного, Леннон сказал:

– Ничто так не привлекает внимание, как здоровенная безымянная постройка.

В этом был смысл. И все же Нико невольно задумалась, не был ли ее отец всего лишь винтиком в компании «Кайрос», который вместо того, чтобы изучать какую-то там геологическую аномалию, целыми днями перебирал бумажки, потягивал кофе и гадал, как он дошел до жизни такой.

– Итак… все окна заперты. Может, обойдем здание с другой стороны и посмотрим, нет ли еще входа? – Леннон ухватился за огромный замок и потряс цепь. – Если только у тебя нет ключа.

Нико резко замерла и уставилась на замок. А вдруг…

– Что такое? – спросил, посмотрев на нее, Леннон.

Нико достала из кармана серебряный ключик на цепочке.

– А, ну ладно.

– Он был у Кита.

– Он вроде говорил, что ключ оставил его маме ангел?

– Ага.

Леннон кивнул.

– Я к тому, что в мире миллиарды ключей…

– Точно.

Но что, если…

Нико приблизилась к замку и ощутила, как сокрушительная тяжесть от потери Кита переместилась в этот почти невесомый предмет у нее в руке, но, когда она вставила ключ в замок – он подошел идеально – и провернула – в замке щелкнуло, – часть бремени ушла, а небольшая доля куда более тяжкой раны начала затягиваться необъяснимым образом.

– Очуметь, – сказал Леннон.

Нико смахнула слезу и, опустив голову, мысленно сказала «спасибо».

Замок упал на землю, и они стянули цепь с ручек. Нико ощутила на себе взгляд Леннона.

– Я не уверена… – сказала она.

– Это точно не совпадение.

– Не совпадение. – Она с улыбкой пожала плечами. – Но я все равно не уверена.

Леннон покачал головой.

– Я серьезно. Это не совпадение.

– Да. И нет.

Разговор выдался не самый лучший. Зато донельзя искренний.

Внутри Нико достала из рюкзака зажигалку и чиркнула ею. Они оказались в небольшом вестибюле с разделенной лестницей. Вниз спускаться смысла не было, ведь подвал затопило, так что оставалось подниматься наверх. На стене висела схема здания с поэтажными указателями: помещения на первом этаже носили номера с 1001 по 1040, на втором – с 2001 по 2040 и так далее до последнего, четвертого, этажа. Некоторые числа стерлись, да и на схеме не было подсказок с названиями фирм или магазинов; помещения никто не занимал… за исключением одного.