Шрифт:
Закладка:
Радка только сейчас поняла, что битва давно закончилась, не иначе как с прилетом короля Ламберта, и недавние противники сгрудились за спинами своих предводителей или помогали подняться раненым.
— Неужели он бесплоден? — продолжал железный король, глядя не на Радку и начавшего похныкивать Тадеуша, а на Ламберта, который в ответ сверлил его взглядом без малейшей эмоции на лице.
— Нет, у него рождались дети, но вот что удивительно. Все как один они были пусты и отправлялись в яблоневые села, снабженные щедрым подарком. Происки врагов, не иначе, хороший повод для войны — и только! Там они заводили семьи и жили до конца жизни, понятия не имеющие, что их магия всего лишь спит.
— Спит? — Радка услышала чей-то сдавленный вскрик и поняла, что это выкрикнула именно она.
— Да, — теперь железный король посмотрел на Радку. — Я не сразу понял, что ты лишена магии, моя дорогая, иначе серьезнее бы отнесся к вашему сходству с королем. Но если женщина со спящей магией родит от магика, то магия вернется к ребенку. Просто до сих пор ни одному магику не приходило в голову завести отношения с… сельской пустышкой. Прощу прощения, принцесса. Считалось, что у них не может быть общих потомков, как и с цветочными.
— Постой, почему? — кто-то из цветочных не удержался. — Почему у нас с вами не может быть общих потомков?
Король не повернулся к говорившему, но усмехнулся.
— Вы так и не поняли, да? — он качнул головой. — Наша кровь разная. Не только цветом. Мы не похожи не только по своему мировоззрению. Мы разные виды.
Он засмеялся, словно припомнив что-то смешное. Впрочем, Радка знала, что именно. Тучи девиц в его замке. Роза и другие цветочные, с помощью своих снадобий и иллюзий пролезающие в самую сердцевину яблоневого королевства. Они всё никак не могли понять, почему реальность яблоневых — а к ним Радка причисляла и жителей драконьего острова, выплевывает их раз за разом.
Но вот что странно. Неужели они ни разу не видели крови яблоневых или железных и не знали, что она разная? Так ведь быть не может!
— Как разная кровь? — выкрикнул кто-то из цветочных. — Пахнет совершенно одинаково!
Безумная догадка поразила своей простотой, а этот полный возмущения вопль лишь расставил всё по своим местам. Всё оказывается возможно, если цветочные иначе видят цвета или не видят их вовсе, ориентируясь по запаху. Не зря её дурманили букетами, да и цветочный танец Розы… Похоже, что всё их существование в яблоневом королевстве проходило впотьмах, они просто не понимают разницу между знаками родов на одежде магиков, а лица подкрашивают благородным синим, потому что именно такое предлагают лавки и ярмарки королевства.
Но додумать эту мысль ей, разумеется, не дали.
— Ребенка можешь оставить себе, а принцессу придется всё-таки вернуть, — Ламберт угрожающе повел перчаткой так, что самые нервные на всякий случай прыснули в стороны. Даже его свита на всякий случай отодвинулась. Неожиданно стать сильно моложе или ребенком не хотел никто. — Иначе тебе не найти своего сына. Уж я об этом позабочусь.
— Я никуда не пойду без Тадуся, — Радка надеялась, что голос её звучит гордо, но, судя по потемневшему лицу Янки, которая уже начала собирать новый вихрь на руке, так это не было. Рядом с Янкой встал её супруг.
— Предлагаю королям решить вопросы между собой, не привлекая женщин и детей, — миролюбиво произнес Скарбимеж. Впрочем, даже Радка не обманулась его миролюбивостью. Магики жизни убивать не любили, но умели ранить так, что лечение потом растягивалось на десятилетия. — К тому же моя пациентка недавно была на пороге смерти, и ей совсем не на пользу стоять тут в поле.
Эйрикюр, похоже, на мгновение смутился, но тут же перехватил поудобнее Радку за локоть и потянулся к ребенку. Ламберт шагнул вперед.
Шагнули и Янка с Скарбимежем. Ровно как одно целое — красивая влюбленная пара. Несмотря на кошмарную ситуацию и слабость, Радка и тут нашла силы позавидовать. Еще и спасать её вздумали! Нет бы понять, что она не просто так моргала, она бы нажала на браслет, если бы была уверена, что Скарбимеж поймает Тадеуша! А не Янка, у которой под босыми ногами давно уже был мертвый камень.
Лучше бы Еве очнуться поскорее, она же явно дышит. Вот ей Радка бы легко дала сына, она сбережет, себя не пожалеет, но сбережет.
Неожиданно для всех — никто не смотрел на небо, а гвалт в войсках стоял такой, что заглушали шум крыльев, на королей упала тень дракона.
Дракон опустился на землю между войсками, едва не снеся хвостом кого-то из замешкавшихся цветочных.
На спине дракона сидел всадник без доспехов, и его светлые — как у Манфреда или как у Фабуся, волосы торчали во все стороны после полета.
Он спрыгнул на землю, позволяя разглядеть себя. Да, похож на юного Манфреда, только с более мягким овалом лица и совсем юными для его возраста глазами. Сколько ему? На первый взгляд Радослава дала бы тридцать, но легкая неуклюжесть его как всадника выдавала более юный возраст. Двадцать пять?
— Прекратите это безобразие и оставьте в покое мою маму, — произнес он громко и уверенно. А потом улыбнулся Радке так, как улыбался ей только один человек на всем свете.
— Фабиуш? — неуверенно произнесла Радка и вдруг расплакалась. — Фабусь!
Она бросилась к сыну, который выглядел едва ли не старше её. Какая разница, когда это её Фабиуш, её маленький мальчик, которого она уже не надеялась увидеть?
Железный король разжал пальцы сразу, как только она рванулась и теперь с открытым ртом смотрел, как она привстает на цыпочки, обнимая и целуя своего взрослого сына. Тот только криво улыбнулся на этот взгляд. Солнечная улыбка была для матери и брата, которого он осторожно погладил по маленьким пальчикам.
— Мне пришлось повзрослеть, когда меня заперли во дворце, стреножили амулетами, приставили соглядатаев, — Фабиуш повернулся к королю Ламберту и добавил в голос ехидства. — Позабыв, видимо, что мне не нужны порталы для того, чтобы перемещаться, лишь свободные руки. И позабыв верно, что мой отец — мой мастер.
Радка открыла рот и закрыла снова. Сын
