ему лучшим наказанием, дорогая фея, — отозвался король. Даже в мыслях Мейнгрим не решался назвать его «Фабусем». — Что же, самое время творить историю.

Перчатки у Фабиуша не было, не было на нем ни одного артефакта, то Мейнгрим ясно видел, что они ему не особо и нужны.

Мейнгрим проверил, что все травы с ним, и зашагал к пустырю, где один за другим опускались драконы. Он посчитал хорошим знаком, когда перед ним опустилась всё та же неоседланная дикая драконица.

— Мы повоюем, девочка, — погладил он её по морде. — Еще как повоюем.

И он вскарабкался по крылу, усаживаясь между гребней без всякого седла.

Первым в воздух поднялся дракон Фабиуша и завис, медленно работая крыльями и дожидаясь остальных. И, лишь когда все синие оказались в воздухе, их завертело в каком-то теплом полупрозрачном коконе. Совсем недолго, Мейнгрим не успел досчитать до трех, как они оказались над побережьем.

Битва была в самом разгаре, и Мейнгрим сжал руку в перчатке, чувствуя, что лед уже потрескивает, готовый ринуться на цветочных. Но тут он понял, что бьются лишь в воздухе, да на краях поля боя, где разгоряченные магики просто не могли остановиться. В центре что-то происходило, и именно туда нырнул дракон Фабиуша. Синие без лишних слов последовали за своим королем. Мейнгрим остановил ринувшуюся было за всеми драконицу. Обнаружив, что биться не придется, он испытал нежданное чувство робости.

Вот прямо сейчас оказаться перед взглядом Радославы? Прямо сейчас сказать всё то, что слышали лишь дом и старая Ирена? Он так не мог. И драконица словно понимая это не рвалась спускаться. Ждала. И он ждал.

А потом повернул и ринулся в портал, оставленный Фабиушем.

У дома его ждала одна лишь молодая Ирена. Словно чувствовала, что он вернется.

— Ты ведь теперь знаешь, какая ты магесса? — спросил он, соскальзывая с крыла драконицы.

Ирена, не отрывая от него взгляда, медленно кивнула.

— Зеленые не только созидатели, — продолжал Мейнгрим. — Они еще и хранители. Фабусь мог забыть об этом сейчас, думая о матери, но ты сохранила, правда?

— Правда, — Ирена призвала к себе мешок. — Господин Мейнгрим, будьте осторожны. Говорят, они очень горькие.

Отвечать, что он и сам знает, Мейнгрим не стал, лишь благодарно кивнул. Вот теперь можно было и возвращаться. Лишь бы не опоздать.

Глава 31

— Ты не торопился, — заметил Эйрикюр, когда спустился Ламберт со своей свитой — нет, синих там не было, больше серебристо-серые и бурые. Радка напрягла память. Про серых она помнила хорошо, уж больно измучили её они во дворце. А бурые? Кажется, в основном такие знаки отличия носили свободные от рода магики, занимающиеся чем придется и часто бывшие наемниками. И найденные, так же не примкнувшие ни к одному из кланов. — Как всегда отсиживался за чужими спинами.

— Мне нет необходимости это делать, я всегда знаю, что и чем закончится, — высокомерно ответил Ламберт и многозначительно посмотрел на Радку так, что она струхнула. Что, если их бегство только спровоцировало эту войну и не нашли их потому, что не хотели по-настоящему найти?

Вот и у железного короля дернулась щека, но он не смолчал.

— Однако ты не предвидел обман цветочных, иначе не проторчал бы драконом на посылках столько времени. И как по мне, лучше бы ты таким и оставался.

Ламберт оставался спокоен, только светлые, как у самой Радки, глаза чуть сузились.

— В моем случае всё только к лучшему, а времени у меня бесконечно много, — ответил он медленно. — А вот что ты успел за свое бессмертие?

— Я больше не бессмертен, — ухмыльнулся Эйрикюр, и Радка только головой качнула. Чему он радуется, дурачок?

— Это проклятие — хоронить своих родных и близких. И мне больше не придется так мучиться. Я начал стареть, когда встретил свою судьбу. И разобравшись с тобой, я вернусь к ней. Надеюсь, она простит мне, что я улетел не попрощавшись.

Радка начала догадываться, из-за кого король начал стареть и осторожно подергала Хагни за плащ, мол, я права? Тот не повернулся, но даже его спина была достаточно красноречива, чтобы Радка едва не рассмеялась. Впрочем, она тут же испуганно прикрыла рот рукой. Всё еще может плохо закончиться, что, если Хагни не успеет или не захочет защитить Еву?

— А вот ты можешь попрощаться со своими потомками или отдать мне то, что мне причитается, — продолжил железный король, поигрывая топором. Переглядывание Радки и Хагни он не заметил. Как не заметил и то, что старый воин чуть наклонил голову, собираясь всем телом, готовый броситься под топор и вытащить Еву. По крайней мере, так про себя решила Радка, которая окончательно растеряла все силы на геройства.

— Я ничего тебе не должен, — ответил Ламберт и его без того некрасивое породистое лицо исказила гримаса. — Сына ты потерял без моего участия и о нем лучше спрашивай у своих чудесных союзников. Что до замка-стержня мира, ты и твоя семья оставили его сами, сбегая с наших земель на поиски лучших. Всех, кто вернулся, мы приняли обратно. Но получить стержень и забрать его на драконий остров? С какой стати?

— Я убью твою семью, — просто ответил Эйрикюр. — Зачем королю пустой дом?

— Король и есть дом, замок и всё королевство, — без заминок ответил Ламберт. И по тому, как он произнес это, Радка поняла, что он даже рад такому повороту. Убить сам он её и сына почему-то не мог, но вот чужими руками…

— Мне уже приходилось терять близких, — продолжил он с лживым смирением. — К тому же, мой наследник с магией моего рода надежно спрятан.

Услышав это, Радка выдохнула. Фабиуш в безопасности! Это пока что лучшая новость. Она осторожно потянула большим пальцем браслет, неловко стягивая его с руки и наматывая на скрытую импровизированной пеленкой ножку Тадеуша. Он тоже выживет назло всем этим дурацким королям. И Янка или Мейнгрим не дадут её детям пропасть. Она верила в это так сильно, как только могла. Потому что, если не верить, то оставалось только упасть на землю и расплакаться.

Похоже, Эйрикюр понял, что Ламберт не собирается вызволять воина, лежащего у ног противника, потому как он шагнул назад и неожиданно дернул на себя Радку, цепко ухватив за локоть.

— Я живу очень долго,