— Настюш, ну как ты так живешь, даже кофе кончился, — ворчит папа, заглядывая в пустую банку.

Как как… Да я, строго говоря, в этой квартире появляюсь, только для того, чтобы дух перевести, и то не так уж много мне дают на это времени…

— Давай быстренько сгоняй, «Пятерочка» в трех шагах отсюда.

Ой! Блин, папа, ну что за дичь, ты же не собираешься вести серьезный отцовский разговор с моим, без году неделя, свежим кавалером?

Собирается…

По глазам вижу — собеседование для Эрика еще не закончено.

— Иди, моя змейка, и мороженого прихвати, — обворожительно улыбается Эрик, сам не зная, что кладет свою голову в пасть льву. Или зная? Уж больно у него глаза серьезные.

— Уверен? — спрашиваю я по-итальянски, чем удостаиваюсь косого взгляда с папиной стороны. — Ты ведь понимаешь…

— Понимаю, — фыркает Эрик, — нам ведь нужен кофе, моя вишенка.

Его взгляд становится практически требовательным. Ох, Эрик. Ну вот скажи, и на кой тебе это нужно? Любой другой кавалер десять раз подумал бы, стоит ли ему оставаться наедине с папой своей любовницы. Но Эрик упрямый как козел, переспорить его практически нереально.

— Какое мороженое ты будешь? Шоколадное? — я сдаюсь.

— Да, — он дарит мне очередную откровенную свою улыбку, — я обожаю шоколад, ты же знаешь!

О, да, я знаю…

После сегодняшнего я знаю об этой пагубной склонности своего Змея удивительно много. Интересно, какая участь будет ждать мороженое?

Так. Ладно. Я быстро!

Всего-то и надо набросить на плечи джинсовку, застегнуть на щиколотках ремешки босоножек и метнуться туда-обратно.

История происходит в лучших традициях «назло». На кассе очередь, банка кофе оказывается с испорченным штрихкодом, светофор перемигивает возмутительно долго. Если бы не действительно сильная насыщенность движения на этой улице, я бы рискнула и рванула бы на красный…

К подъезду я подхожу торопливым шагом. Надеюсь, Эрик там еще живой? И у него еще все конечности на месте? Кто знает, может, после Назарова папа решил устраивать краш-тест всем моим поклонникам?

Я настолько загружена собственными мыслями, что не особо смотрю по сторонам, просто пролетаю через дорогу, через двор,сначала врезаюсь в оказавшегося на моем пути мужика, а потом только замечаю его существование.

— Изви… — мои слова гаснут у меня в горле, как только я поднимаю взгляд.

— Ну, здравствуй, женушка, — в крокодильем оскале щерит зубы Назаров.

Иногда они возвращаются, блин!

Выглядит Дэн паршиво, кстати. Глаза запавшие, под глазами мешки. Судя по запаху — он еще и забухал.

За папой проследил, не иначе. Черт, вот если бы я не была так глубоко загружена своими мыслями, я бы заметила его машину, припаркованную у соседнего подъезда. Маскировка уровня бог — спрятал за кустом сирени. Край выебистой аэрографии на заднем крыле все равно виднеется.

— Господи, как ты мне надоел, муженек… — вырывается у меня изо рта едкое.

Боже, как у него вспыхивают глаза. Я аж отшатываюсь на пару шагов, потому что если серьезно — выглядит это действительно жутковато.

Жаль только мое отступление совпадает с резким броском Дэна, который вновь сводит расстояние между нами к нулю, а потом резко замахивается…

Я не успеваю уклониться.

Хлесткая, сильная пощечина обжигает левую сторону моего лица, ослепляя болью.

— Ты охренел? — взвизгиваю я, хватаясь за пылающую болью щеку.

— Ну что, и где твой смазливый макаронник, а? — с издевкой шипит Назаров, хватая меня за запястье. — И почему я сразу не догадался, что шлюха будет прятаться только у шлюхи? К кому еще ты могла сбежать, как не к этой дешевке Михайловской.

— Для того чтобы думать — нужно иметь мозг, Дэнчик, — я со всего размаху пинаю его подошвой босоножки по пальцам правой ноги, — хотя бы чуточку. А ты свои запасы как исчерпал, так тебе нового и не поставляют.

Увы. То ли пнула я слабо, то ли кроссовок у Дэна толстенный, то ли сам Назаров от бешенства не заметил удара.

— Тебе мало, да? — Назаров дергает меня в сторону. — Ничего, сейчас приедем домой, я с тобой разберусь, шалава.

Он совершенно слетел с катушек.

— Никуда я с тобой не поеду, — взвизгиваю я отчаянно, дергая головой и пытаясь разыскать кого-то взглядом. Кого-то, кто может мне сейчас помочь. Взгляд цепляется только за подъезд. Никого нет. Даже бабульки какой-нибудь…

— Да кто у тебя спрашивает, бля? — Дэн просто сгребает меня за волосы и толкает в сторону машины. Я врезаюсь в стальной бок, и из меня вышибает воздух. Боже, ну и почему у меня такой низкий болевой порог?

— Мой отец тебя уроет, — обещаю я.

— Не уроет, — приторно тянет Дэн, — если хочешь жить и ходить на двух ногах, скажешь, что мы с тобой разобрались и передумали разводиться.

Я не успеваю его послать достаточно вдумчиво и далеко.

— А сам ты жить хочешь, dumma jveln? (*долбоеб (швед.))

Голос звучит с той стороны, куда я просто не могла развернуть голову — из-за моей спины

Впрочем, мне не надо даже разворачиваться, чтобы понять, что я спасена.

Супер-медведь пришел ко мне на помощь...