– Больше ты не выйдешь из дому, – заключила госпожа Нин.

Третья невестка уже встала на ноги.

– Это никуда не годится, мы не можем все вот так оставить. Раз семья Фан не в состоянии ее научить уму-разуму, это сделаем мы.

Нин Юньянь тут же радостно выпрямилась, а вот госпожа Нин помрачнела.

– Не стоит так поступать, весь этот беспорядок только из-за свадьбы, – парировала она.

Только ее голос стих, как в комнату влетела служанка.

– Дело плохо, старая госпожа все узнала и потребовала подготовить ей повозку, чтобы отправиться в Янчэн, – впопыхах бросила прислуга.

Невестки сразу же засуетились.

– Кто там не умеет держать язык за зубами и проговорился ей о случившемся?

– Немедленно останови ее! Одна нога здесь, другая там.

– Кто ж способен сдержать дурной нрав старой госпожи?

– Быстро беги к господину.

В комнате воцарился хаос. Невестки поспешно поднялись со своих мест и выскочили наружу, в то время как Юньянь уселась на кан и перестала плакать.

Старая госпожа, ее бабушка, была одной из самых лучших и влиятельных женщин во всем Янчэне, она вообще никогда не злилась. Было бы странно, если бы она не захотела разорвать на куски ту, что посмела сравнить ее старшего внука с проституткой.

Раз встревожилась бабушка, значит, вскоре непременно забеспокоятся и отец с дядей. Кроме того, эти бранные слова вылетели изо рта такого ничтожества, как Чжэньчжэнь. Трудно было поверить, что теперь семья Нин закроет на это глаза.

Интересно, как поступит семья Фан, когда им придет официальное письмо?

Нин Юньянь выдохнула и посмотрела, как госпожа Нин с остальными покидала дом, но в этот же момент откуда-то со двора донесся мужской голос.

– Мама, тетушки, куда вы?

Этот голос заставил Нин Юньянь сразу же броситься к окну, даже не слезая с кана. Через стекло она увидела вошедшего во двор молодого человека.

В руках юноша нес плащ с капюшоном, его одежда была темно-лазурного цвета. Небеса одарили его высоким и стройным телом, широкими плечами и тонкой талией, а также чистым и изящным, подобно нефриту, лицом.

– Брат! – громко выкрикнула Юньянь, мгновенно развернулась и слезла с кана.

Женщины толпились в дверном проеме и не знали, что делать. Перебивая друг друга, они начали заваливать его вопросами:

– Почему ты вернулся?

– Почему ничего не сказал?

– Ты один? А где вторая невестка и остальные?

Нин Юньянь протиснулась вперед, схватила Нин Юньчжао за рукав и сразу же захныкала.

– Братик, мне так жаль, – она вновь продолжила плакать.

Нин Юньчжао улыбнулся, протянул руку и погладил сестру по голове.

– Ох уж это дитя, – госпожа Нин с упреком оттащила ее.

У двух невесток внезапно возникла идея.

– Юньчжао, иди, отдохни, у нас есть срочное дело, мы вернемся чуть позже, – бросили они и подмигнули госпоже Нин.

Десятый молодой господин Нин только вернулся, так что не следовало сообщать ему о случившемся, пусть лучше хорошенько отдохнет. Осознав их замысел, госпожа Нин невозмутимо кивнула.

– Скорее отправляйтесь по делам, а Юньчжао попозже сходит и поприветствует своих дядюшек, – сказала она.

Нин Юньчжао улыбнулся:

– Третья и четвертая тетушки, вам следует пойти к бабушке.

Третья и четвертая невестки продолжали попытки скрыть случившееся, а Нин Юньчжао снова с улыбкой промолвил:

– Мы с одиннадцатым братом убедили ее никуда не идти. Сейчас он играет с ней в карты. Третья и четвертая тети тоже могут сыграть один кон.

Одиннадцатый молодой господин Нин – второй сын Нин Яня, дяди Нин Юньчжао.

После слов юноши все женщины, включая Юньянь, впали в ступор.

– Юньчжао, ты уже в курсе? – спросила госпожа Нин.

Нин Юньчжао с улыбкой кивнул.

– Я уже слышал, как посторонние говорили об этом, а сейчас пришел послушать, что скажут члены семьи.

Нин Юньянь посмотрела на сияющее лицо Нин Юньчжао и снова разревелась.

В комнате царила гнетущая атмосфера. Госпожа Нин сидела поникшая, в то время как на лицах двух невесток отражался исключительно гнев. Нин Юньянь вплотную прижалась к брату и время от времени вытирала слезы.

По прибытии Нин Юньчжао сказал, что уже все услышал от посторонних. Выходит, это уже расползлось по всему Янчэну. Нин Юньчжао всегда был в центре внимания, поэтому оскорбления в его сторону не могли не облететь весь город и не стать горячей темой для разговоров.

– Слышал, что юная госпожа Цзюнь шантажом заполучила серебро нашей семьи, – спокойно заявил Юньчжао.

По сравнению с реакцией остальных присутствующих, для человека, которого сравнили с проституткой, он выглядел слишком спокойным, словно был сторонним наблюдателем.

– Чжэньчжэнь вымогала деньги, – сердито ответила Юньянь. – Но она в этом никогда не признается.

– Верно. Как и сказала Янь-Янь, эта девчонка заявила, что наша семья ей что-то должна, а именно – деньги за лечение старого господина. Аргументировала она это тем, что у него когда-то не было денег и он им задолжал, – усмехнулась третья госпожа Нин. – Это же полная чушь, неужели кто-то может поверить в ее болтовню?

Госпожа Нин вздохнула, но ничего не сказала.

– Неважно, правда это или нет, давайте больше не будем поднимать эту тему, – попросил Нин Юньчжао.

Эти слова сразили наповал всех присутствующих в комнате.

– Брат, но мы ведь ни в чем не виноваты, – сгоряча выпалила Нин Юньянь.

Это ранило ее до глубины души. Собственный брат не позволил высказываться плохо об этой девчонке. Он что, хотел защитить Чжэньчжэнь?

Нин Юньчжао улыбнулся:

– Уже не так важно, кто прав, а кто виноват. Раз уж на то пошло, то всем интересна не сама ситуация, а моя стоимость.

Сначала эти слова вогнали всех в ступор, а спустя мгновение неожиданно привели в ярость.

Точно. Цзюнь Чжэньчжэнь оскорбила его, и, пока Юньчжао был на слуху, эта история еще долгое время будет передаваться между людьми.

Так или иначе, людям было плевать на истину. Они получали настоящее удовольствие, когда кто-то из высших кругов подвергался подобным унижениям.

Когда в будущем кто-то вновь вспомнит, как Чжэньчжэнь обманула семью Нин на пять тысяч таэлей, первым делом люди никогда не задумаются о том, что было правдой, а что ложью. В первую очередь подумают: а стоил ли десятый господин Нин таких денег?

Размышляя об этом, они будто наяву слышали хохот этих сплетничающих людишек. Третья госпожа Нин была близка к тому, чтобы уже перевернуть столик для кана.

Распространяя эти слухи, они изначально надеялись унизить и опозорить Чжэньчжэнь, а теперь все обернулось против них самих. Раз они это начали, им же и нужно было