Пока брела по замку, немного успокоилась и взяла себя в руки. Сейчас переоденусь, схожу в душевую, возьму книгу по проклятьям или зельеварению и почитаю.

Что может быть лучше?

С этими мыслями я взялась за ручку двери в комнату и замерла, услышав странные сдавленные стоны. Недоумённо приподняв бровь, буквально дара речи лишилась.

Это что ещё за безобразие!

Совсем змей всякий стыд потерял!

Ах он поганец такой! Ну я ему сейчас!

Со зверским выражением лица распахнув дверь, онемела окончательно.

Мой бедный Яни! Ужик мой родной!

Он, такой беспомощный, спеленованной змейкой лежал на полу с кляпом во рту, а на нём восседали аж три девицы. И не ясно, что при этом делали!

— Не поняла! — рявкнула я на всю комнату.

Одна из девчонок дёрнулась и соскочила с моего несчастного друга.

— Мамия? — признаться, я удивилась. — Вы что с ним делаете? Совсем с головой рассорились?!

Поправив небесно-голубой подол платья, она высокомерно задрала подбородок.

— Тебя, Миленина, наши дела не касаются. Не лезь, а то и тебе достанется. И вообще, пшла отсюда. Погуляй пока!

Яни выпучил глаза и замычал, пытаясь сорвать со рта тряпку.

Присмотревшись, я поняла, что это не что иное, как его белые гольфики.

— Вы совсем ку-ку? — прошипела я, видя, какое кощунство совершается над любимой одеждой чешуйчатого. — А ну, гадины, отпустили моего друга!

Бедный Янчик, красный как помидор, рвался из простыней, в которые его спеленали, что ребёнка. Здоровый змеиный хвост нервно дёргался, ударяя по ножке кровати.

— Я сказала: руки прочь от него, — в моей душе поднималась волна праведного гнева.

— Не ори, человечка. Этот оборотень смеет морочить нам голову, — Мамия брезгливо ткнула в нага пальчиком. — Думаешь, зверь, я не поняла, кто меня к Эмесу Валынскому подослал. Ты представляешь, пресмыкающийся, какой позор для меня, чистокровной магички, ползать в его ногах и у всех на глазах объясняться в любви к его золоту. Это уже и отцу моему донесли. Позор! Ну ничего, поквитаемся. Мама дала мне амулет, теперь ты не сможешь провернуть со мной такой финт.

Хм, я назидательно покосилась на змея, всем своим видом демонстрируя, что он допрыгался, или доползался.

В общем, доигрался.

Закатив глаза, Яни изобразил жертву вселенской несправедливости.

— Да, соглашусь, нехорошо вышло, — разведя руки в стороны, я пожала плечами. — Но сейчас вы молча сползаете с моего нага и убираетесь из этой комнаты подальше.

Кажется, моему слову не вняли. Мамия сложила руки на груди и гадко усмехнулась.

— Так, девчонки, вяжите-ка и эту выскочку-пустышку. Будет мне тут человечишка из Внешнего мира рот открывать.

Соскочив с Яни, едва знакомые девицы попёрли на меня.

Я оторопела.

Ой-ой-ой!

Всё очень-очень плохо.

Да ни в жизнь, ни в одной драке не участвовала. Это я на словах такая бравая, а по сути-то, нет.

Я очень, просто до неприличия приличная девочка!

Они окружали.

— Разберёмся с ним, — Мамия кивнула на злющего Яни, — и займёмся тобой, Миленина. Думаешь, раз приняли тебя, бедную родственницу, в богатый род, так всё можно? Ну, нет уж! Знай своё место! Разденем и со змеем твоим в холл спустим. Ха-ха, будете там на коленях помощи просить на потеху всем.

Ой, йо-о-о!

Озвученные перспективы стать жертвой праведной мести мне по душе не пришлись.

Не моё это — быть униженной и оскорблённой.

Вообще, не моё.

Я мельком взглянула на Яни. Его лицо совсем человеческий вид потеряло. Ну прямо кобра! И в этот момент я поняла, что девчонки не шутят.

Мамия двинулась на меня и замахнулась, намереваясь отвесить пощёчину.

Перед глазами что-то словно взорвалось. Я сама до конца не поняла, что произошло. В груди вдруг стало сначала так жарко, что дыхание спёрло, а потом холодно. Изо рта вырвалось облачко пара.

Руки… Они были черны. Словно их туман как в перчатки обернул.

Магички взвизгнули и отскочили от меня как ужаленные. Споткнувшись об хвост нага, повалились на пол и визжали уже с положения лёжа.

— Чёрная ведьма! Она нас проклянёт!

Хм, я приподняла бровь и призадумалась. А что? Я могу!

Я сейчас такая злая, что ух!

— Не тронь меня! Я всё брату расскажу! — с этим воплем одну из девиц смело в коридор.

Оттуда ещё какое-то время доносились крики.

— А у неё брат кто? — на всякий случай поинтересовалась я, но увы, мне никто не ответил.

Девицы продолжали голосить.

— Да закройте вы рот, — рявкнула я, из моего рта тут же вырвалось чёрное клубящееся облако.

Оно устремилось вперёд и замерло у носа второй подручной Мамии. Девица побелела, глядя прямо перед собой.

— Ой, не надо! Ой, мамочка… Я больше не буду. Ой, в туалет хочу. Мама!

Вскочив, она ломанулась к двери, но Яни удачно сделал подсечку хвостом. Плюхнувшись на тощий зад, она забилась в угол и истерично защёлкала пальцами.

Хм… Вот точно свою стихию призвать хочет. Я вспомнила, как мою бедную несчастную играющую сущность огненными сферами атаковали.

— Вот только попробуй в меня что запустить! — зло прошипела, глядя на неё.

И тут же моргнув, сообразила, что девушка чёрно-белая словно в старых фильмах. Да и не только она, а всё вокруг.

Подленько захихикав, закрыла рот руками. Уж больно смешок был знакомым.

— Не трогай меня, пожалуйста, — взмолилась девица. — Я не буду больше. Никогда не буду! Это всё Муарти.

Она без зазрения совести ткнула на Мамию, которая пыталась под шумок забраться под кровать Яни.

Я снова гнусно захихикала, чувствуя, что сейчас будет весело. Правда, только мне.

— Не смей, Миленина! — взвыла Мамия. — Я из знатной семьи! Тебя накажут.

Я же, растянув рот в улыбке, выставила перед собой покрытые чёрной дымкой руки и двинулась на них…

Сжавшись, они разревелись. Обе.

Остановившись, я стёрла с лица всё веселье.

— Вы чего? Это же несерьёзно!

Я откровенно не понимала, чего они рыдают. Можно подумать, их убивать тут будут.

— Не трогай нас, — истерили девицы раздражая.

Тьма на моих руках медленно рассеивалась, а мир вокруг восстанавливал краски.