— Спасибо. — Я посмотрел Раду в глаза, но он глядел куда-то сквозь меня. — Теперь ты можешь… идти?

Дух покачал головой.

— Почему? — не понял я. — Сарек же отпустил тебя. Он разбил цепь капкана.

— Убийца, — прошелестел дух, — жив…

Он говорит об Эдуарде. Точно. Значит, этот урод все еще дышит. Интересно, как он смог столько прожить? Хотя, такое дерьмо всегда всплывает…

Прежде чем я успел понять, что происходит, дух Рада растаял в воздухе. Сейчас я ничем не мог ему помочь. Нет, я бы убил Эдуарда и второй раз, но понятия не имел, где его искать. К тому же, на Деймосе каждый вдох может стать последним. Может, блондин погибнет в ближайшее время. А если нет…

Я решил не торопить события. Всему свое время. Сейчас надо вытащить Катерину. Я опустился на колени и начал копать. Почти сразу же ко мне присоединился гарм. Прежде чем мы оба успели измазаться грязью с головы до ног, из-под земли показалась старая каменная плита, а рядом с ней небольшой деревянный люк. Доски давно сгнили, так что я легко сломал их ногой.

Теперь нужно пройти по темному старому подземному ходу. Если повезет, выйду где-то посреди крепости, в которой паладины и некроманты рвут друг другу глотки. Останется только найти Катерину и выбраться обратно живым.

Шансов мало, но придется рискнуть.

23. Между молотом и наковальней

Добром не приступив к реализации своего безумного плана, я уже облажался. Как можно забыть о том, что в старых подземных тоннелях царит такая темень, что хоть глаз выколи? Я вот забыл…

Как назло, под рукой не оказалось ничего подходящего для факела. Стоило отойти от входа, как я оказался в кромешной тьме. Возвращаться — не вариант. Да и к чему возвращаться-то? Снаружи все мокрое от дождя, а сейчас еще и каждая секунда на счету.

И что делать? Использовать гарма, как собаку поводыря? Черного пса в темном коридоре я не видел. Даже его красные глаза не отражали свет, так как отражать было нечего. О присутствии гарма свидетельствовал только звук его тихого дыхания где-то чуть впереди меня.

Даже если я смогу объяснить псу, что от него требуется, то идти следом за ним быстро никак не получится. И что мне, за хвост его держать, чтобы хоть как-то ориентироваться? Нет. С тем же успехом я могу опираться на стену.

Я вытянул руку и коснулся шершавого, холодного и влажного камня. Уже лучше. Я сделал несколько шагов и споткнулся — этот тоннель никто не облагораживал, его просто прокопали и бросили вместе с камнями и комьями земли на полу. Хорошо, что стена никуда не делась, и удалось удержаться, схватившись за какой-то корень. Если дальше идти медленнее, то…

По тыльной стороне ладони что-то поползло. Множество мелких, но жестких и цепких лапок защипали кожу.

— Твою мать! — я отскочил и задергал рукой, пытаясь сбросить неизвестную ползучую тварь.

Она отцепилась. Что-то небольшое тихо шлепнулось на пол и недовольно застрекотало. Обычно насекомые или членистоногие меня не пугали, но именно сейчас, в темноте, случившееся казалось слишком уж мерзким. К тому же, тварь вполне могла оказаться ядовитой или плотоядной. На Деймосе всего можно ожидать.

Но отступать нельзя.

Я снова зашагал вперед. Пришлось снова держаться за стену, чтобы хоть как-то ориентироваться и не растянуться на полу, если под ногу снова попадет какой-то мусор. Скорость продвижения оставляла желать лучшего, но других вариантов не имелось.

Впереди что-то громко хрустнуло.

— Реквием!

Меч мгновенно возник в руке, залив коридор неровным алым свечением. Гарм озадаченно уставился на меня, продолжая меланхолично хрустеть найденной где-то костью. Кажется, человеческой.

Никакой угрозы не было. Что ж, теперь понятно, почему волшебное кольцо, которое дал мне Рональд, не призвало броню. Оно не посчитало, что его обладателю что-то угрожает.

Кость в пасти гарма с сухим треском сломалась.

— Плюнь. — Велел я.

Пес с явным сожалением выполнил команду и затрусил дальше по коридору. В этот раз я не отставал — света от меча хватало, чтобы видеть на несколько метров вперед. Сам Реквием использованию себя в качестве фонарика не обрадовался. Его воля призывала меня немедленно найти соперника и омыть лезвие теплой кровью.

Мне удалось подавить волю меча. Но надолго ли? Голос Реквиема в голове звучал все назойливее и назойливее. Если ничего не предпринять, то он сведет меня с ума. Нужно поспешить.

Кажется, впервые я пожалел, что в очередном подземелье никто не пытался меня убить.

* * *

Гарм стоял у стены и терпеливо дожидался меня. Мы пришли к тупику — земляной тоннель кончался сплошной каменной породой. Но удивляться не приходилось. Наоборот, чего-то такого я и ожидал. Глупо надеяться, что тайный ход закончится распахнутой настежь дверью и красной ковровой дорожкой.

Надо поискать выход.

Я приблизился к стене и начал простукивать ее рукоятью меча. Реквием от такой наглости обрушил на мой разум столь мощный порыв гнева, что я не сдержался и ударил рукоятью по камню с такой силой, будто собирался проломить кому-нибудь череп.

К моему удивлению стена поддалась. Небольшая ее часть просто ввалилась куда-то внутрь. В ноздри сразу же ударила чудовищная вонь. Я даже зажал рот рукой, пытаясь подавить сильный приступ тошноты.

Я быстро пришел в себя и методично заработал рукоятью Реквиема, расширяя пролом. Удивительно, но, несмотря на тяжелые и ритмичные удары по твердому камню, на рукояти меча не осталось и следа. Зато этот самый след остался в моем сознании — Реквием посылал туда настолько сильные призывы, что я зубами заскрипел от злости.

Но у происходящего имелся и положительный аспект — из-за приступа ярости я почти не обращал внимания на запах.

Наконец, работа закончилась. Отверстие стало достаточно большим, чтобы я смог протиснуться. Медлить дальше не имело смысла, так что я отшиб несколько острых камней, и полез в разлом. Гарм не отставал.

Мы вышли на небольшую площадку где-то посредине большого каменного колодца, диаметром метров пятнадцать. На ровных каменных стенах имелись выступы — аналог опасной и крутой лестницы. Они вели вверх и вниз. Наверху, судя по бликам, горел факел, а внизу…

Я подался вперед и поднял меч над головой, чтобы лучше рассмотреть бесформенную кучу метрах в пяти подо мной. Казалось, что это какие-то грязные старые вещи,