так это другое дело. Слушаю вас внимательно.

— Точнее, по поводу одной персоны, тебе наверняка знакомой.

— Это какой же?

— Мужа Леры Паскевич. Александр Радаев, так?

— Ах, этот… — помедлив, как-то неуверенно протянула Мария. — Да…

— Вы же знакомы?

— Да в целом мне про него нечего особо сказать, мы общались от силы пару-тройку раз.

— И все-таки. Интересует его художественный образ.

— Мы мало знакомы, — повторила жена.

— Твое виденье.

Подумав, Мария начала так:

— Разница в возрасте у них около пятнадцати лет, что, как ты понимаешь, страшная тайна.

Муж заверил, что понимает.

— В беседах Лера зовет его Сан Саныч, Профессор…

— Двусмысленно, — заметил муж.

Мария призвала к порядку:

— Перестань, пошляк. Это его прозвище у фанатов и комментаторов по обе стороны океана. Ну, там, интеллектуальный стиль игры, спокойствие, расчет, точные прогнозы и прочее в том же духе.

— И что же, и вне льда сам по себе умный?

— Не могу сказать точно, — призналась она, — по причине недостаточности материала для выводов. Показался достаточно приятным, открытым человеком, хотя больше молчал и слушал. Я бы сказала, что вряд ли что-то способен провернуть сам, но если его поставить на правильный путь и придать импульс…

— Под горочку, — поддакнул Гуров. — Ну а как вообще, ссорились они?

— Не знаю.

— А кто знает?

— Никто. У Леры стальное правило: все, сказанное дома, остается дома. К тому же не забывай — они в последнее время жили в разных полушариях, по поводу чего ссориться-то?

«Как просто у женщин все. Лично люди не общаются — стало быть, ссориться не из-за чего? Какая идиллия, тишь да гладь, вот как раз в такого рода “идеальных” семействах и водятся черти. Все молчком, все замечательно, улыбки лучезарные до ушей, а потом вдруг ни с того ни с сего…»

— Простите, господин полковник, — напомнила о себе супруга, — если вы завершили блиц-допрос…

— Опрос.

— Пусть так. Можно мне заняться своими профессиональными обязанностями?

— Разрешаю, — позволил добрый муж.

«Итак, в семействе Радаевых-Паскевичей все великолепно, хотя многознатец Личман утверждает обратное. Верится более ему, и вряд ли кто меня осудит за лишнюю подозрительность. И снова вопрос: имеет ли смысл новый опрос муженька?»

Он еще раз перечитал протокол допроса: прилетел в Москву неделю спустя после исчезновения, очень волновался, искал по знакомым. Нет, не знает, куда она отправилась, конфликтов не было, подозрительных транзакций по картам-счетам не припоминает — «но вы же понимаете, у меня не было доступа к личным финансам супруги».

«Конечно, понимаем-с. Отличный способ защиты: знать ничего не знаю, ведать не ведаю, а вы ищите — вот ваше дело. Классика. Надо бы уточнить, что у них там с бизнесом, сколько на кого и что почем…»

Размышляя над тем, как все-таки лучше поступить, Гуров вдруг вспомнил про совершенно другое дело, в котором еще позавчера необходимо было уточнить момент в «Электронном правосудии», да что-то руки не доходили. Подбив этот должок, случайно ли, инстинктивно ли, или от нечего делать он забил в поисковую строку фамилию «Паскевич».

Глава 7

И в этот момент завибрировал телефон — звонил Личман, легок на помине.

— Слушаю вас внимательно.

Адвокат, помимо обыкновения, начал издалека:

— Лев Иванович, доброго дня, как дела ваши?

— Помаленьку, — осторожно ответствовал сыщик, — а, собственно, что…

— Да нет, все в порядке, — заверил Личман, — просто вы давеча Радаевым интересовались, мужем Леры Паскевич.

— Допустим.

— Я просто хотел сообщить — возможно, вам это будет полезно, — что он практически тотчас по прилету в Россию инициировал процесс исключения супруги из состава учредителей клуба «Метеор».

«Да, это было от души. Теперь, даже с точки зрения формальной, по инструкции, есть все основания трясти безутешного мужа — чего это он так поспешно решает вопрос, который можно решать только при уверенности, что пропавшая не возвратится?»

— Странно, потому что умно, — признал Гуров от чистого сердца. — Я бы сказал, слишком. Не тебя ли он нанял для этой операции?

— То-то и оно, что нет, — пояснил Личман, можно сказать, сокрушенно. — Стал бы я вам докладывать, сами посудите.

— Кто же счастливчик-то?

— В том-то и смысл, что неизвестно, — пояснил адвокат. — Кого ни спрашиваю — все лишь брызжут ядом и плюются, такая добыча — и мимо! Имени же того, кто представляет интересы нашего вдовца соломенного, никто не знает…

— Однако кто-то же должен быть?

Личман, помолчав, начал снова, и в тоне голоса появилось новое звучание, нечто среднее между сожалением и язвой:

— Кто-то быть должен. В противном случае придется предположить, что профессиональный спортсмен с многочисленными сотрясениями мозга прошарился до такой степени, что готов найти оптимальное решение сложной правовой проблемы. Правдоподобно?

— Нет, — признал Гуров. — Но он мог с кем-то посоветоваться.

— В таком случае придется опять-таки предположить, что все мои коллеги не только отменные правоведы, но и сверхталантливые лицедеи. Никто из опрошенных… а их, можете мне поверить, большинство! Да, никто не консультировал Радаева — ни по данному вопросу, ни вообще ни по какому.

«Обиженный адвокат — великая сила, с ним по убойной силе сопоставима лишь обиженная женщина, — философски заключил Гуров, благодаря и прощаясь. — Кто же тогда надоумил? Или Профессор не так туп, как кажется. Уж такое прозвище говорящее, не будут же его давать полному идиоту…»

Он случайно глянул на монитор, в поисковую строку «Правосудия» — и, не удержавшись, присвистнул: глянь-ка, по данным системы, Радаев не просто догадался, что делать, он уже составил иск и даже подал его, буквально на днях. Более того, уже вынесено определение о принятии, подготовке к заседанию и прочем…

Что это получается, дорогие товарищи? Все только и толкуют о процессе оглупления масс, между тем нате — первый попавшийся качок на коньках легко разбирается в хитросплетениях корпоративных процессов (в которых, честно говоря, Гуров сам не особо ориентировался).

Он открыл текст судебного определения, принялся изучать. И, сказать по правде, несколько опешил. Из документа следовало, что речь идет не о том, чтобы исключить из состава учредителей г-жу В. Паскевич по причине того, что местонахождение ее неизвестно. Причина была куда круче: она, мол, своими действиями неправомерно завладела суммой — ни много ни мало — в два миллиона триста семьдесят три тысячи денежных средств со счетов ООО «Хоккейный клуб “Метеор”».

Учредителей же этого самого «Метеора» было двое — А. А. Радаев и В. В. Паскевич, в равных долях. Судья попалась старательная и скрупулезная, и очень скоро прояснилась картина вопиющего вероломства госпожи Паскевич. Воспользовавшись тем, что по долгу службы соучредитель находился не в России и по характеру занятий не имел возможности