Фрейлины переглядываются. Не удаётся расшифровать выражение их лиц. Всё-таки я не всемогущ. Кстати, сегодня день рождения Ленина…

После обеда. Комната Светы.

Действительно, соседок нет. Сама Светланка, по случаю тёплой погоды, рассекает в шортиках и топике.

— Может, сходим куда-нибудь погуляем? — предлагает девушка.

Ага, сейчас. Будем бездарно сливать то редкое время, когда рядом никого нет. Несколькими широкими и сильными движениями стаскиваю с её верхнего ложа матрац вместе со всем прилагающимся. Бросаю рядом, сажусь на него.

— Что ты делаешь? — девушка хихикает.

Делает вид, что не понимает или не позволяет себе понимать.

Когда подходит, её коленки тут же оказываются в моём захвате. Прикасаюсь губами к гладкому белоснежному бедру и чувствую, как Светланка ощутимо вздрагивает.

— Что ты делаешь? Прекрати, — руками вцепляется в волосы, но хоть бы намёк на отталкивание.

Как песчаная фигура медленно и неотвратимо расплывается под дождём, так и Света буквально тает и слабеет с каждым поцелуем. И в конце концов валится мне на колени.

На этот раз не тороплюсь, но всё равно попадаю в диссонанс. Светланка слишком быстро уходит в астрал и к концу впадает в полную бессознанку. Ну, мне же лучше, есть возможность привести себя в порядок. Лучше не только в бытовом смысле. Нравится её уникальная фишка. Очень подкупает.

7 мая, четверг, время 15:40

МГУ, Главное здание, кафедра теоретической механики.

— Здравствуйте, Дмитрий Валерьевич! — заглядываю в открытые двери. — Вызывали? Я — Колчин.

Пришлось отпрашиваться с занятий, но с Марковичем отношения прекрасные, легко отпустил. У нас бывают дни, когда учебные часы сильно перекрывают законодательно определённое время официального конца рабочего дня.

— Колчин? Ну, заходи… — вряд ли угроза в его голосе серьёзна, скорее всего, манера такая.

Но принимаю робкий вид и просачиваюсь в помещение.

— Та стенгазета — ваших рук дело? — взгляд завкафедрой похож на нацеленные спаренные ружья, так и мнится, что сейчас раздастся выстрел.

— Коллективное творчество. При моём активном участии, разумеется.

Два дня висит на факультете обширное полотно нашего настенного творчества. Две кокетливые очаровательные феи — излишне пояснять, кто прототипы, — и томик «Механика. Ландау» с портретом мэтра. Люда держит книжку, а Вера лепит наклейку. И шаржированный лик Ландау оказывается в круглом красном знаке с запретной полосой наискосок. При этом Лев Давидович тщетно пытается вырваться из сковывающего кольца. На что мои девочки глядят со снисходительной насмешкой многоопытной конвойной стражи.

Газета висит второй день, но народная тропа не зарастает. Постоянное столпотворение рядом. Кто-то смеётся, кто-то переснимает статью, затем эти категории переходят одна в другую. Замечены были и люди с кафедры.

Задумана не одна статья, а цикл. Красочное оформление будет постоянным, а статьи — меняться. Пока не будет разобран на косточки весь курс механики. Общее название цикла статей: «С нами ваши шуточки не пролезут, Лев Давидович». С небольшой припиской: «здесь вам не тут, это ФКИ».

— Авторство указано ваше.

— Моё, Гершель и Антоновой, — наткнувшись на недоверчивость во взгляде, нахожу нужным пояснить: — Понятное дело, что девушки сами не расписывали сложные места. Они их выискивали, что само по себе огромная помощь. Формулировку тоже взяли на себя. Грамотно поставить вопрос — тоже большое дело.

— Ваша первая статья сильно перекликается с парой работ выпущенных кафедрой, — завкафедрой встаёт и достаёт книгу в мягкой обложке, бросает на стол. — Вы просто не в курсе.

Да уж…

— В список рекомендованной литературы входит?

— Входит. Под обозначением «и другие источники». Мы вас не ограничиваем.

Профессор абсолютно серьёзен, но знаю не одного человека, способного шутить с абсолютно невозмутимым лицом. Смотрю вопросительно. Зачем-то ведь он меня вызвал.

— Внимательно проанализировал вашу статью. Ошибок нет. Признаков компиляции из знакомых мне материалов не нашёл. Но один небольшой промах есть. Вы уже поняли, да? Можно сказать, что вы изобрели велосипед. Давайте сюда вашу зачётку.

Слушая вердикт верховного теоретического механика, не сразу воспринимаю последнюю команду. Через пару секунд подаю затребованный документ. Завкафедрой не мелочится, ставит и зачёт и экзамен.

— Первый раз на моей памяти студент получает экзамен автоматом. Только с зачётами такое случалось…

— А девочкам?

— Этим… как их?

— Гершель и Антонова, группа 301.

Профессор записывает данные.

— Скажи им, пусть зайдут. Зачёт поставлю, но сначала поговорю. Надо выяснить, насколько глубоко они вникли.

— А экзамен?

Завкафедрой снова смотрит прицельно.

— Два балла к экзамену?

— То есть если провалят, то ставлю им «четыре»? — профессор хмыкает. — Это слишком. Соглашусь на один балл. Пусть зайдут.

И то хлеб. Считаю, удачно фрейлин пролоббировал. Не говоря уже о том, что с себя немаленький груз скинул. Сейчас мне надо на танцах сосредоточиться…

10 мая, воскресенье, время 17:40.

МГУ, Культурный центр.

— Светлана Машохо и Виктор Колчин, руководитель Татьяна Лещенко, — грохочет голос ведущего над залом, — четвёртое место в общем зачёте!

Света вышагивает по-королевски, надеюсь, соответствую. Высшее достижение — второе место в пасодобле. Подозреваю, сработала фактура моей партнёрши, близкая к рекордной. В этом танце, пожалуй, один из главных факторов, что производят впечатление на судей. Длинные красивые ноги — сильнейший козырь любой танцовщицы.

Десятка самых лучших пар выстраивается в ряд. Получаем причитающиеся дифирамбы, поздравления и всё такое. Света пунцовеет, как обычно, но не от смущения на этот раз. От удовольствия.

Этим состязательным концертом заканчивается марафон по нашей номинации бальных танцев среди студентов столицы. В рамках всероссийских мероприятий «Студенческая весна».

— Молодцы, ребята! — Татьяна обнимает и целует нас обоих.

Светится наш тренер, как шар из очень радиоактивного плутония. Её студия наконец-то добивается заметного успеха. На призовое место мы даже не рассчитывали, огромным достижением Татьяна справедливо считает наш прорыв в десятку. Это действительно так, если учесть, что противостоят нам практически профессиональные пары. Мы и сами грешны, конечно. Десять лет занятий танцами — это серьёзно.

— Теперь тебе ещё стипендию прибавят, — говорю Свете уже на улице. — Пойдём, ознаменуем успех мороженым. Ты его сегодня честно заработала.

Последними словами намекаю на её ограничения в еде. Нельзя сказать, что она на жёсткой диете, но аппетит свой контролирует.

19 мая, вторник, время 09:05.

МГУ, 2-й корпус, деканат ФКИ.

— Что-нибудь случилось, Колчин? — декан с утра