Шрифт:
Закладка:
— Практика в «Хруничева» накрылась медным тазом, ВасильВикторыч, — докладываю, хоть и цветисто, но по-военному коротко.
— Ну что ещё, Колчин?
Вот и подступает к декану первая неприятная сложность. Пока не повод огорчаться, но ведь это только начало.
Внезапно озаряет:
— ВасильВикторыч, а вы, когда меня туда сватали, что им сказали?
…
18 мая, понедельник, время 10:05.
Москва, ул. Новозаводская, д. 18.
Корпорация Хруничева.
— Вот, Виктор! — мой куратор от корпорации, с которым познакомился полчаса назад, с торжествующим видом кладёт передо мной кипу бумаг высотой в две ладони.
— Обработаешь эти статьи, и наш Центр тебя не забудет! — мужчина средних лет — для меня это от тридцати до сорока, с немного мешковатой фигурой, но подвижный, сияет, как новенькая монета.
Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что мне здесь, в технической библиотеке, подсунули. Публикации от ЕКА (Европейского Космического Агентства) на французском языке. Смотрю на стопку бумаг настолько внушительную, что ей можно от крупнокалиберной пули закрыться. Смотрю, как Золушка на смешанные зловредной мачехой в одну кучу мак и просо.
— С английским проблем нет! — заявляет куратор. — Многие ребята в оригинале наловчились читать. А вот с французским — беда. Ладно, работай! По исполнению — доложить!
И устремляется на выход. Преодолев первоначальную оторопь, припускаю за ним.
— Погодите, Игорь Олегович!
Догоняю уже на лестнице. Очень он стремительный товарищ.
— Игорь Олегович! — честно говоря, я возмущён. Мне совсем не то обещали. — У меня ведь практика должна быть! Я чему-то должен научиться! А чему я при переводах научусь?
— Как «чему»? — куратор на секунду останавливается. — С последними новостями ознакомишься, с международных площадок.
— С какими ещё «последними новостями»? Им сто лет в обед, — приметил дату на верхнем документе, аж 2018 год. — К тому же ЕКА совсем не космический лидер. Вторая лига.
Игорь Олегович снова притормаживает, рассматривает меня внимательно, как первый раз увидел.
— Колчин! Я тебе дал задание? Дал. Иди и выполняй. Пока нечем больше тебя занять. Позже что-нибудь придумаю.
— Хорошо, Игорь Олегович, — я снова покладистый пай-мальчик. — Как скажете. Найдёте что-нибудь подходящее, звоните. Обсудим.
Спокойно иду рядом дальше до выхода из здания. Тот косится слегка дико, но молчит. Ему на территорию предприятия, я сворачиваю в другую сторону. На выход, на волю, в пампасы!
В спину бьют возмущённые крики. Не останавливаюсь и не прибавляю ход. Прохожу турникет и сваливаю в закат.
19 мая, вторник, время 09:10.
МГУ, 2-й корпус, деканат ФКИ.
…
— ВасильВикторыч, а вы, когда меня туда сватали, что им сказали?
— Вы объясните, Колчин, что случилось?
— ВасильВикторыч, вы сказали им, что я свободно владею французским языком?
— Ну да, а что? — декан искренне недоумевает. — Рекламировал тебя как мог.
И ведь не осудишь! Разъясняю о ловушке, которую он непроизвольно для меня соорудил:
— Вот зачем мне это? Если им нужны переводы, пусть приносят сюда или в другие вузы. Зачёты по иностранным языкам всем нужны.
Декан слушает, размышляет.
— Практика для чего нужна? Чтобы студент с производством знакомился, что-то новое узнавал. А мне волонтёрскую работу подкидывают! Подметать бы ещё заставили! Нет, ВасильВикторыч, я на такое не подписываюсь.
— Согласен, что это неправильно, — вздыхает декан. — Но так сложилось. Думаешь, в другом месте по-другому будет?
— Будет! — подумав, отвечаю уверенно. — Только ничего о моём владении иностранными языками не говорите. Я даже подметать согласен, если это не весь рабочий день займёт.
Звонит телефон. Декан снимает трубку, после приветствий выслушивает первые фразы и, заткнув микрофон, тихо говорит:
— Из «Хруничева». По твою душу, — и делает отстраняющий знак пальцами. Мол, вали отсюда!
Ну и ладно. Мне с электродинамикой надо разобраться. Последний предмет на летнюю сессию. Препод сказал на предварительном собеседовании, что выше четвёрки мне поставить пока не может. Надо это «пока» сбросить в утиль.
Интерлюдия.
Деканат ФКИ сразу после ухода Колчина.
— Вы поймите, Игорь Олегович, — вздыхает декан, терпеливо выслушав все претензии. Правда, при этом отводил трубку телефона подальше. — Вот такое нынешнее поколение, ничего не поделаешь. Я даже не скажу, что плохое, но зубастое, да.
— Не рано ли зубки прорезались? — бурчит голос из трубки.
— Не знаю. Может, и рано. И что теперь? Обратно их уже не забьёшь. И давайте начистоту, Игорь Олегович, он ведь по существу прав. Так ведь?
— Да всегда так было! — децибелы, бьющие из трубки, нарастают. — И на нас также ездили! Традиция, Василий Викторович!
— Ну извините. Не привили ему эту традицию. Уж не знаю, кто в этом виноват. Время такое…
— Василий Викторович, но ему же практика не зачтётся! Он же всё равно обратно прибежит.
— Извините, Игорь Олегович, тут вы не правы. Практика у нас начинается с четвёртого курса и не всегда вне университета. А парень — да, добивает третий курс, но формально числится на втором. Эта практика для него — внеплановая. Так что ничего вы ему не сделаете. Вы даже характеристику плохую на него написать не сможете. Практика-то, плановая или нет, фактически не состоялась.
— Это как? — уровень децибел сильно падает.
— Это так. Парень у нас на положении вундеркинда. Окончил школу в четырнадцать лет, взял золотую медаль на международной олимпиаде. У нас за год освоил программу за два курса. Причём все экзамены сдаёт удивительно однообразно, только на «отлично». Все преподаватели в один голос говорят, что им не удаётся «утопить» мальчика даже при желании.
Декан делает паузу, трубка передаёт только дыхание собеседника.
— Вот теперь сами посудите, имеет право Колчин отрастить собственные зубы или нет?
В ответ, как в песне Высоцкого — тишина.
— Ладно, до свидания, — Василий Викторович кладёт трубку и трёт переносицу. — А мне-то что с тобой делать, Колчин?
Декан выводит на экран компьютера список предприятий Роскосмоса. В конце концов, не зря же факультет своих студентов через спецпроверки пропускает
26 мая, вторник, время 09:40.
МГУ, Корпус нелинейной оптики.
— Могли бы прямо на семинаре мне экзамен сдать, чтобы время специально на вас не тратить, — с порога заметил препод.
— Я бы и не против, Кирилл Сергеевич, но уж больно у вас предмет
