— Не может такого быть! — ахнула Анна. — Автора «Капитана Сорвиголвы» не помнят на Родине?! Я отказываюсь в это верить.

— И, тем не менее, это так, мадам.

— Между прочим, мадмуазель, — игриво стрельнула глазами через толстенные линзы очков Аннет.

— Пардон, мадмуазель, — извинился Робер.

— А я-то думала, — выкатила нижнюю губку Анна, — что во Франции благополучно забыли лишь моего прапрапрадедушку.

— Не сочтите за бестактность, а кем был ваш прапра… дальний родственник?

— Писателем. Тем самым полузабытым писателем, автором приключенческих книг на географическую тематику, из-за которого я, бросив всё, прилетела из Сызрани в Петербург, чтобы попасть на приём к мсье Пушкиндту.

— Постойте, — сказал Боб. — Но совсем недавно вы говорили, что обратиться в детективное агентство «Порфирий Петрович» вас вынудила загадка, связанная с неким французским писателем.

— Так и есть. Мой прапрапрадедушка… Впрочем, это длинная история. Давайте я расскажу её вам по дороге. Ведь нам всё равно ехать в одно и то же место…

Так Боб обрёл проводницу, попутчицу, и переводчицу в одном лице. А заодно — и живую аудиокнигу. Весьма докучливую аудиокнигу. Аудиокнигу, которую невозможно было выключить. Аннет не умолка ни на полминуты. И откуда такая коммуникативная активность с такой-то внешностью? С такими очками и брекетами рот бы следовало держать на замке. Галантно промолчим об оттопыренных ушах и нелепом пучке на темени… Да, странная страна Россия. Ошибся Наполеон, решив идти на русских войной. Невозможно победить то, чего не в силах понять.

«Бесплатная книга в подарок» называлась «Анья из Сызрани и её французский прапрапрадедушка».

— …И вот перед самой смертью бабуля открыла мне страшную тайну, — скороговорила Аннет. (А Боб-то, по наивности и неведению, считал самыми говорливыми женщинами на Земле — итальянок!). — Оказывается, её девичья фамилия — Латуркина! Понимаете?!

Боб не понимал. Лишь глупо улыбался и внутренне молился, чтобы они как можно быстрее добрались до агентства мсье Пушкиндта.

— Бабуля сказала, что её прадед по отцовской линии — некий французский писатель конца XIX века! Вот, оказывается, откуда у меня врожденная тяга ко всему французскому! Гены!!!

— И как же звали вашего прапра… прапра… — Боб запутался в дальности родства Аннет и безвестного французского романиста.

— Ну как же! — воскликнула Анна. — Вы ещё не догадались?

— Нет, — честно признался Робер.

— Подсказываю. Девичья фамилия бабушки была Латуркина!

— Это вы уже говорили.

— И-и-и? — протянула Аннет.

— Что «и»?

— Ну, раз фамилия бабушки была Латуркина, то как, по-вашему, звали ее прадедушку?

— Понятия не имею.

— Ах! Неужели моего прапрапрадедушку и взаправду позабыли во Франции?!

— Увы. У нас сегодня не все и Гюго-то помнят. А как я понимаю, ваш прапра… пра…

— Прапрапрадедушка.

— Да-да, конечно. Так вот, как я понимаю, ваш пра… пращур — не Гюго.

— Ну, что вы! Мой прапрапрадедушка — Анри Летюрк.

С таким же успехом Аннет могла сказать: «Мой прапрапрадедушка — Жак Жакобек». Ни первое, ни второе имя абсолютно ни о чём не говорили Роберу.

— Вы никогда не слышали о таком писателе как Анри Летюрк? — с затаённой в голосе обидой спросила Анна.

Боб вымучил виноватую улыбку.

— Вот видите, — тяжело вздохнула девушка, — никто не помнит Анри Летюрка. Мало того не помнят. Так ведь ещё и ничего о нём не знают! Ни-че-го! — Анна вытащила из сумочки пухлый том в серой коленкоровой обложке, принялась листать. («Не один я разъезжаю по свету с книгой в рюкзаке», — хмыкнул про себя Робер). — Вот! — Девушка ткнула пальцем в книжный разворот. — «Кто такой Анри Летюрк — не знает никто»! А это, между прочим — предисловие к роману моего прапрапрадедушки. И автор предисловия не может толком пояснить: ни кем был мой прапрапрадедушка, ни где он жил, ни чем занимался. Он даже не знает, настоящее ли это имя — Анри Летюрк, — или всего лишь псевдоним? Так и пишет: «Писатель-призрак, писатель-фантом».

— А вы уверены, что именно Анри Летюрк…

— Ну, естественно! — перебила Робера Анна. — Это целая история. Куда там Стендалю и Флоберу. Тристан и Изольда отдыхают! Прапрапрадедушка встретился с прапрапрабабушкой в Южной Америке. Они там…

Что делали на другом конце света прапрапращуры не в меру говорливой русской девушки с французскими корнями Бобу, слава Богу, узнать не довелось. Они с Аннет приехали.

4. Агентство

20 часов 34 минуты 01 секунда.

Набережная реки Фонтанки, Санкт-Петербург, Россия.

Боб расплатился с таксистом, закинул рюкзак с дедовой книгой за спину, взглянул на часы, присвистнул:

— А не припозднились ли мы? Работает ли в столь поздний час это ваше детективное агентство «Лунный свет»? — припомнил он сериал с молодым, ещё волосатым, совсем даже не крепкоорешистым Брюсом Уиллисом.

— Мы договорились с месье Пушкиндтом по телефону, что сегодня он будет ждать меня допоздна, — успокоила Робера Анна.

— Точно, — улыбнулся Боб, — вас мне послало само небо. Вы мой персональный ангел-хранитель. — «Но с внешностью цирковой клоунессы», — добавил он про себя.

Аннет как-то загадочно усмехнулась.

Боб оглянулся. Они стояли на берегу закованной в броню гранита реки (Анна сказала, что это Фонтанка). Перед ними — Великой китайской стеной возвышались разноцветные — красно-жёлто-зелёные — двух-трех-четырех- и даже пятиэтажные дома. Дома лепились друг к другу, точно книги в дедовой библиотеке: лезвие не просунуть. Чтобы попасть во двор, следовало пройти через тёмный зёв подворотни.

Так они и сделали. Оказались во дворе-колодце. Аннет уверенно двинулась к одному из подъездов… ой нет, к «пагадная». Как сказала мадмуазель «Анья»: «Подъезды — в Москве, в Питере — парадные. А еще у питерцев — поребрик, а у москвичей — бордюр». Подозрительная осведомленность для сызранки (или как там называют жительниц неведомой Сызрани — сызранчанками?). Хотя — знает же она французский.

Анна подошла к двери, с ручкой в виде львиной головы с продетым в ноздри кольцом, постучала, словно шпион из дешёвого фильма: три стука с коротким интервалом, два с более длинным, и снова три дробью. Пояснила для Боба:

— Таков уговор. Иначе нас не впустят.

«Точно, — подумал Робер, — все русские сумасшедшие. Ох, не следовало сюда соваться Бонапарту».

Через несколько секунд за дверью с львиноголовой ручкой что-то зашебуршало. Дверь приоткрылась на расстояние натянутой цепочки — и голову не втиснуть. В образовавшуюся щель высунулся длинный мясистый нос. В полумраке блеснул сапфиром хитрый глаз.

— Меня зовут Анна Богданова, — обращаясь к носу, сказала по-русски Аннет. — У меня назначена встреча с господином Пушкиндтом.

Нос жадно втянул воздух, сапфировый глаз изучающее прищурился.

— А кто это с вами? — проскрипел старческий голос из-за двери.

— Француз, — ответила Анна. — Он тоже к господину Пушкиндту. Только сегодня прилетел из Парижа.

— Ну, раз француз, понятно, что из Парижа, а