Перед моим внутренним взором бежала карусель из сотен лиц. Лиц тех, кого я когда-либо знал. Они шли вразнобой, смешивая жизнь Александра Горюнова и Ризанта нор Адамастро. Мама, ребята со двора, мои подельники по авантюрам. Веда, Одион, брат с мачехой. Воришка Рорий, да даже Гесперия. Потом ко мне пришли солдаты из седьмой колонны, командиром которых я пробыл совсем недолго. Простые и бесхитростные парни, решившие, что в седле, да с копьем, заработают больше, чем с вилами и сохой.

Подумать только. Я мечтал, что нас впереди ждет жизнь полная приключений. Что испытания сплотят нас и сделают товарищами, на которых я смогу положиться в дальнейших своих замыслах. Но теперь все они лежат где-то там. В смрадных недрах этой ужасающей кучи тел. Каким же наивным я был. Вот так оно всегда и бывает в жизни. Жестоко. Но в то же время и до безумия прозаично. Смерть ставит точку там, где ей вздумается. Она слишком занята, чтобы считаться с нашими планами и задумками. А мы, глупцы, постоянно об этом забываем…

Эта была последняя внятная мысль в моем разуме. А затем мое сознание окунулось в холодную тьму, из которой, как мне казалось, не существовало выхода.

Янтарно-желтые глаза верховного кардинала яростно сверкали в прорезях стальной маски, награждая испепеляющим взглядом раболепно распластавшихся соплеменников. Конечно, гнев великого мага можно было направить на двуногий скот, который не сумел удержать позицию и допустил прорыв вражеской кавалерии. Но какой в этом смысл? Ведь молдегары без приказа командиров не сделали и шага. Получается, что бремя истинной вины за произошедшее лежит именно на офицерах.

— Встаньте! Валянием в пыли вы не исправите свершившегося! — раздраженно рыкнул алавиец в черных доспехах.

Семерка воительниц, облаченных в латы с украшением в виде небольших крыльев за спиной, поспешно вскочили на ноги. Их лица оставались стыдливо опущены. Поэтому старейшина приблизился к одной из женщин и силой заставил смотреть на себя. Металлические пластины на перчатках так впились в кожу темноликой, что по её щекам заструилась кровь. Но альвэ не позволила себе выказать даже тени недовольства.

— Ответь, разве я похож на рядового милитария? — процедил мужчина в маске.

— Нисколько, веил’ди. Вы один стоите тысячу магов! — патетично отозвалась подчиненная.

— Тогда почему я оказался вынужден принимать участие в вашем сражении? Что это — преступная халатность или вероломная измена?

— Мой господин, Девы Войны преданы капитулату и его главам до последней капли крови! Ни одна из нас никогда бы не помыслила о…

— Ясно. Значит всё-таки виной тому ваша небрежность, — перебил её старейшина, брезгливо выпуская соплеменницу из своей хватки. — Несколько дней назад, вы уверяли меня, что эти двуногие животные не доставят нам больших проблем. Что легион «рожденных» с легкостью окружит их и перебьет. Но они не только прорвали ваш строй, но еще и ранили одного из кардиналов.

— Мне нечего сказать в свое оправдание, веил’ди, — вновь потупилась алавийка. — По отчетам разведки Сарьенский конный полк состоял из плохо обученных новобранцев. Они не должны были оказать такого яростного сопротивления. Похоже, что мы ошиблись в оценке количества озарённых. Я это признаю и готова понести любое наказание.

— А что же твои сестры? Они согласны с тобой? — позволил себе жестокую усмешку старейшина.

— Девы Войны умрут по вашему слову, веил’ди! – хором прокричали остальные шесть женщин в доспехах.

— Ладно, с наказанием я определюсь позже. Будьте уверены, что о вашем позорном фиаско узнает весь Блейвенде! Обещаю, в следующую схватку вы сами побежите впереди своего двуногого скота!

Воительницы лишь безропотно склонились, выражая полную покорность. А старейшина резко развернулся, показывая, что разнос окончен. Полы бесценного черного плаща, на котором теперь красовалось полдюжины крупных пропалин, взметнулись словно крылья ночной птицы. И алавийки облегченно выдохнули. Видимо, они ждали куда более жесткой выволочки. Но боги пощадили их. Сегодня…

Однако тревоги подчиненных не беспокоили высочайшего кардинала. Он отправился на поиски своего соратника, который спас его, успев сотворить в последний миг защитный купол. И каково же было удивление альвэ, когда он обнаружил компаньона прямо у смердящего могильника, в который превратился поверженный отряд людей. Разбирать эту гору из выпотрошенного мяса темноликие посчитали бесполезным занятием и оставили все в первозданном виде. Испорченные высшей магией трофеи не стоили времени, потребного на их сбор. Так что пусть об этой дохлятине заботятся кьерры. Эти падальщики учуют трупный запах за много дневных переходов и приберут любой бесхозный кусок плоти. Пусть налепят из них побольше своих мерзкий тварей. Ведь чем сильнее красноглазые мясники давят на людские королевства с востока, тем меньше внимания низшие расы будут уделять происходящему на юге.

— Какая нужда привела тебя сюда, Зонн? Отчего груда мертвецов вызвала такой интерес? — осведомился старейшина.

— Взгляни вот на того mingsel, брат мой, — указал алавиец на придавленный лошадью труп полукровки.

— И? Что я должен увидеть? — вздернул темноликий бровь под черной маской.

— Готов поклясться, что это он обеспечил прорыв конницы людей. Я видел, как этот смесок спускает в нас сразу десяток заклятий. Да, его огненные шары были неприлично примитивными. Но и их хватило, чтобы застать нас врасплох. Ты уже размышлял над этим, Нилле? Три кардинала Великого Совета чуть не пострадали от рук какого-то ублюдка…

— Вассиф всё же пострадал, — философски подметил старейшина. — Он едва не лишился руки. А на его лице отныне навсегда останется уродливое напоминание об этом дне.

— Пусть это будет Вассифу уроком, — с плохо скрытым злорадством изрек собеседник. — А то он, кажется, забыл, какую опасность таят в себе низшие расы.

— Ты слишком суров к нашему брату, Зонн, — осуждающе покачал головой соплеменник. — Я тоже не ожидал подобного исхода. Если б не твой Покров, то я бы лежал в полевом лазарете вместе с ним.

— В любом случае, меня больше заботит этот полукровка. Кто он? Почему так странно творил чары? Как