Сильно опередив тяжело нагруженных чистильщиков, Кальвадос остановился буквально в трех метрах от хташа и выхватил из-за спины дагу.

— Кха’арвалиил! — заорал он, угрожающе размахивая дагой и сделал аккуратный шаг в сторону демона. Услышав свое имя, хташ взревел как буйвол и уставился на человека маленькими красными глазками. Пасть угрожающе открылась, обнажив ряд острых клыков. Вонь, исходившая от демона, оглушала не хуже его рева.

— Кха’арвалиил! Давай же, мать твою! — И разведя руки в сторону, сам насколько можно громче взревел Кальвадос, словно кидая вызов адской твари. Хташ сделал шаг назад и поднялся на задние лапы, намереваясь одним прыжком навалиться всей своей огромной тушей и раздавить ничтожного человечишку, который к тому же откуда-то знает его имя.

Внезапно возле ног у Кальвадоса тяжело прокатился маленький бочонок и остановился, немного не докатившись до демона.

— Отходи, дурак! — заорал сзади него ир Алессоро. Ни секунды не раздумывая, Кальвадос прыгнул в сторону от демона за нагромождение каких-то обломков. Одновременно с этим капитан чистильщиков выстрелил в мину, и она взорвалась с ужасным грохотом.

Взрывная волна отбросила хташа прямо на Сидус, однако даже ее силы не хватило, чтоб демон полностью напоролся на острие. Тут же, не давая ему опомниться, в грудь демону прилетели два арбалетных болта и с десяток пуль. Демон ревел, не прекращая пытаться слезть с острия, балансируя на задних лапах и удерживая свою тушу от падения всей массой на Сидус. К нему со всех ног бежали вооруженные алебардами патрульные и стражники.

Кальвадос, стоя на коленях там, куда его отбросило взрывной волной, не спускал своего взгляда с демона. От взрыва он оглох, в глазах его двоилось, все его лицо, руки и ноги были посечены осколками фламмы из взорванной мины. Из его носа и ушей текла кровь, если б не очки гномьей работы то, скорее всего он лишился бы глаз.

Парень видел, как демон, наконец, обрел равновесие, несмотря на все пули, что в него попали и вот-вот отойдет от острия кристалла. И тогда Кальвадос внутренне собрал все свои силы, все отчаяние этих дней, весь груз переживаний, ненависть к отродью тьмы и вложил это в свой мысленный удар… Хташ, отброшенный силой дара Кальвадоса, всей своей массой вновь рухнул на кристалл накренившегося Сидуса. С мерзким звуком лопающегося огромного хитинового панциря острие насквозь пробило демона и вылезло из груди больше чем на четверть метра. Демон уже не ревел, перекрывая все звуки, он визжал на одной тонкой ноте.

От мысленного напряжения в голове у Кальвадоса как будто взорвалась бомба и, теряя остатки своих сил, он начал падать на почерневшие от пороха камни брусчатки. Голова раскалывалась как никогда, глаза жгло от сухости, он не мог сделать ни вдоха, ни выдоха — настолько ему стало плохо. В кровавом тумане он видел, как к демону подбежали с десяток патрульных и воткнули в него острия рогатин, давя всей массой на его тушу, стараясь еще сильнее нанизать его на Сидус… Как из-за них демона остервенело рубят стражники алебардами, стараясь выбить ему глаза, разрубить когтистые все еще опасные лапы… Ему чудилось, что туша демона исходит желтым дымом, а над площадью стоит запах серы.

Последнее, что он увидел — это маленького храмовника, старика Куно, который стоял перед демоном и что-то говорил, как вокруг него растекался свет и рвал в клочья никак не желающего сдыхать хташа.

— Кха’арвалиил, я изгоняю тебя… — напоследок сам уже не зная зачем, охрипшим голосом прошептал молодой человек. Окончательно проваливаясь в темное небытие, он не обратил уже внимание как голос, раздававшийся до этого времени у него в голове, прервался протяжным разочарованным вздохом.

Глава 16

Проснувшись от какого-то шума, Кальвадос с трудом открыл глаза, веки словно свинцом налились. Руки нащупали теплое одеяло, дневной свет с улицы через плотные занавески освещал уютную комнатушку, разделенную на две части ширмой. Рядом на подушке зашевелился Зонтик, взобрался ему под рубашку в поисках любимого кармана, но не нашел (парня переодели в новую одежду) и устроился на голове в волосах хозяина.

Дверь тихонько открылась и в комнату вошла женщина. Память подсказала ему, что это жена ир Трэнри.

— О, простите, я не думала, что вы уже очнулись, — тут же извинилась хозяйка, увидев его открытые глаза. — Хотите чего-нибудь? Может, воды или откушать? У нас сегодня замечательный мясной бульон.

— Спасибо, мне бы попить, — его запекшиеся губы еле шевелились и слова прозвучали очень тихо. Но женщина услышала, тут же налила из кувшина в кружку воды и помогла ему попить. Сейчас она выглядела вполне нормальным человеком, а не деревянной марионеткой из рассказов торговца. — Какой сегодня день? — немного придя в себя, Кальвадос сразу же вспомнил прошедшие события.

— Сегодня второе утро, как вас принесли. Я рада, что вам так скоро стало лучше. А вот ир Дэйросу придется еще недельку у нас побыть, — покачав головой, ответила жена ир Трэнри.

— Керлаон? Он все-таки жив? — чуть было не подскочил молодой человек, так захотелось узнать все новости. Наличие ширмы в комнате сразу стало понятным.

— Да, ер Хадрэ и дэум Куно почти сутки не отходили от него, только этой ночью его состояние, как сказал дэум, ста-би-ли-зи-ро-ва-лось, — по слогам произнесла женщина слишком мудреное для нее слово. — Молодая ер сейчас отдыхает, она сама бедняжка намаялась. А о том, что вы пришли в себя я пошлю сообщить вашему командованию, как только накормлю вас бульоном.

Пока хозяйка распоряжалась насчет еды и лично