— Выйдешь? Вот так просто? — с сомнением произнёс Кабрио.

— Да, вот так просто. От Хорра и его дурацкого альянса нет никакого толку. Обещал нам великие свершения, а на деле мало того, что отправил на дурацкую миссию на давно пройденный пятый ярус, так ещё и сам за это время успел кому-то проиграть и чуть не помер.

Шейд внимательно всмотрелся в Кабрио.

— Постой, а это, случаем, не ты его вынес?

— Я ведь уже сказал, что намерен истребить весь Тёмный альянс. Естественно, его основателя это тоже касается. Так что да, это моя гильдия убила Сигурда и взяла в плен Камиллу, а самого Хорра сбросила на дно пропасти.

— Но не убила.

— Верно, не убила. Я допустил оплошность и не убедился, что он мёртв.

— Ну так найди его и убедись. Исправь свою оплошность. Или я сам это сделаю.

— Исправлю, уж не сомневайся. Но я ещё не решил, стоит ли отпускать тебя и твоих прихвостней, или лучше прикончить, раз уж мы так удачно встретились. Пока вы не натворили бед.

— Каких бед? Если ты о том налёте на мирняк на шестом ярусе, то не равняй меня с Хорром — Войдспаун такими глупостями не занимается. Мелкая кучка гражданских не стоит того, чтобы тратить на них время.

— А что стоит?

— Земля, конечно же. К чему нам сотни людей, когда на той стороне ждут сотни миллионов? В наших силах вмешаться в мировую политику, изменить уклад жизни целых стран и народов. Только такая цель может считаться достойной для странников нашего уровня.

Кабрио аж присвистнул.

— И каким же конкретно образом ты собираешься этот уклад изменить?

Шейд наклонил забинтованную голову:

— Почему твой вопрос звучит так, будто сам ты об этом даже не задумывался? Вот ты, Кабрио, что собираешься делать, когда вернёшься? Как распорядишься своей силой? Как поступишь с шестилетней войной между нашими странами?

А ведь верно подметил. Кабрио и правда не думал так далеко. Все проведённые здесь месяцы его мысли были заняты только Арксеоном: как выжить, как продвинуться дальше, как стать сильнее, как не допустить гибели гражданских.

Землю он вообще не воспринимал всерьёз. Конфликты людишек сейчас казались копошением тараканов под ногами. Совсем неинтересным копошением.

Говоря начистоту, Кабрио вообще не горел желанием туда возвращаться. Ему нравилось здесь, в Арксеоне. Несмотря на всю боль и страдания, которым подвергал странников этот мир, он был куда интереснее, чем родная планета.

А ещё куда проще и понятнее. Здесь не нужно было подчиняться дурацким правилам и законам, не нужно прогибаться под тех, кто наделён деньгами и властью. Не нужно смотреть на творящуюся вокруг несправедливость и понимать, что ты, простой человек, бессилен что-либо изменить.

Здесь все были равны в своих возможностях. Каждый мог стать сильнее, а затем силой взять всё, что захочет.

Прошлые партии странников принудительно выбрасывало на Землю по истечении срока, но кто сказал, что с седьмой будет так же? Кто сказал, что нет способа остаться в Арксеоне навсегда?

Но всё это было личным делом Кабрио. Он не собирался изливать душу посторонним людям. Особенно лидерам злодейских гильдий.

— Никак не поступлю, — сказал он. — Пусть Галбрия с Велестаном воюют, сколько им влезет. Они грызутся уже больше тысячи лет. Напомни, сколько крупных войн прошло за это время — четыре? Даже если я остановлю пятую, что толку? Стоит мне отойти в мир иной, как они тут же начнут шестую. Но раз уж ты завёл этот разговор, сам-то что намерен делать?

— Как ты правильно заметил, этот конфликт не разрешить, просто кинув кирпич между шипящими друг на друга котами. Но у меня есть идея получше. Если страны не могут существовать мирно, — Шейд выдержал паузу, — то нужно ли им вообще существовать?

Кабрио приподнял бровь, ожидая продолжения.

— Полное уничтожение Галбрии и Велестана — вот мой ответ. Я уничтожу обе страны, истреблю оба народа. Превращу каждый город в руины, а население — в горы разлагающихся трупов.

— Истребить целиком два государства? А от скромности ты не умрёшь.

— Брось, Кабрио. Уж ты-то должен понимать, что страннику моего уровня хватит на это сил. К тому же я не один. Со мной четверо соратников, и все они разделяют мои стремления.

— И в чём смысл такого геноцида?

— Разве это не очевидно? Мёртвые не чувствуют боли, не горюют по потерянным друзьям и родственникам. Мёртвые не спорят, где чья земля, не грызутся за богатства и власть. Смерть есть абсолютный мир всех со всеми. Идиллия, недоступная живым.

— Вот только оценить эту идиллию будет уже некому.

— Галбрия с Велестаном уже не увидят плоды моих трудов, тут ты прав. Зато увидят все остальные. Как думаешь, много ли стран отважатся начинать войны, зная, что ценой может стать не потеря пары городов и части населения, а полное уничтожение?

— Так твой план — стать сдерживающим фактором для всего мира? А я-то думал, ты просто очередной обезумевший злодей.

— Именно. Ты думаешь, что я несу хаос, но на самом деле я принесу порядок.

— Но я не услышал ответа на главный вопрос: что станет после твоей смерти? Твоё существование будет пугать людей лишь до тех пор, пока ты жив, и ни секундой больше.

— Вот ведь заладил… Мы не люди, Кабрио. Кто тебе сказал, что мы вообще смертны?

— Хо… Собрался править миром вечно? Нет, беру свои слова назад: ты образцовый анимешный злодей.

Странник почувствовал жар пламени — это Гримм, до этого стоявший позади и не участвовавший в разговоре, вышел вперёд.

— Кабрио, давай уничтожим их, прямо сейчас. Меня не волнует, состоят они в Тёмном альянсе или нет, но таким чудовищам нельзя позволять жить. И я говорю это не только как кверисит. Даже не будь я верующим, я бы не допустил, чтобы эта гильдия дожила до возвращения на Землю.

Монах источал уверенность. А вот Кабрио сомневался. Пусть по этому Шейду плачет психушка, но в его словах была доля здравого смысла. Остановить один кошмар, породив другой, в сотню раз страшнее — это и правда может сработать.

Но если уж Шейд ставит перед собой столь грандиозные цели, пусть для начала докажет, что способен их осуществить. Если проиграет в этом бою,