Шрифт:
Закладка:
Пока мы закусывали, «колобок» сидел тихо, ёрзая на стуле от нетерпения. Куда ты торопишься, дурашка? А если я и правда решу скормить тебя монстру? Может, мне интересно, ест он таких как он, или брезгует.
Ждать ему пришлось долго. Я никуда не торопился, а Сеня взял себе добавку, два раза. И только допив компот, я соизволил «заметить» главу тайной службы.
— А, Торквин! И вы здесь? Что же вы не подходите? Какими судьбами здесь?
— Будто вы не знаете.
«Колобок» подкатился к нашему столику и сел на свободный стул. Окинул взглядом Сеню и покачал головой.
— Наслышан о вашем спутнике, Владыка. Где вы его взяли?
— Там уже нет.
— Жаль, я бы не отказался от такого телохранителя.
— Торквин, вы пришли ко мне принести извинения и компенсацию?
Толстяк вздохнул.
— Вы же понимаете, я не существую сам по себе. Вы слышали последние новости?
— Рассказывайте.
— Армия светлых подходит к Кемнаро. Не десяток рыцарей-авантюристов, а три тысячи одной пехоты. Через час об этом узнают горожане и начнется страшный переполох.
— И?
— Они пришли по вашу душу.
— Напрасно. Мне дедушка рассказывал, что у меня её нет. Есть, знаете ли, такое постановление Светлого Ковена: Владыка душой не обладает.
— Ой, не придирайтесь к словам. Ну, за вашей головой, тут не важна формулировка.
— И какое отношение эта армия имеет к вашему безобразному поведению?
— Совет Старейшин получил ультиматум от светлых. Никаких сношений с вами, особенно в военной сфере. Увы, Совет решил ввести санкции: город не будет продавать вам оружие.
— И вы его конфисковали.
— Что делать, я человек подневольный, — Торквин развёл руками.
— Последствий Совет не боится?
— Каких? Вас, скорее всего, сомнёт армия светлых. А если нет, город вернёт оружие немедленно.
— Это моя собственность, Торквин. Оплаченная из казны Калькуары. Я склонен считать ваши действия воровством.
— Что вы, это просто санкции.
— Фиганции. Вы присвоили моё имущество.
— Не я! Это город в лице Совета.
— По моим законам, воровство наказывается отрубанием рук. И компенсацией в стократном размере.
— Вы же это прямо сейчас придумали, да?
Я наклонился к Торквину.
— Не имеет значения. Я Владыка и моё желание — закон.
— Не стоит принимать наши разногласия так близко к сердцу.
— Это моё последнее слово: городу придётся компенсировать мне украденное в стократном размере. Можете передать Совету.
— Если вы переживёте штурм светлых.
— Когда.
— Что?
— Не «если» переживу, а «когда».
— Совет так не думает.
— Это его трудности.
Торквин пожевал губами.
— И всё же, советую вам покинуть город. Займитесь обороной Калькуары, или ваше «когда» не наступит.
— Я уеду, когда пожелаю. Сегодня у меня встреча, и не советую мне мешать.
— Полагаю, — толстяк улыбнулся, — я знаю с кем.
— Не ваше дело.
— Позвольте, я скажу от себя лично. Семья сударыни Киган всегда отличалась благоразумием, местами даже излишним. Её дед заседает в Совете Старейшин, член нашей партии умеренных. Отложите встречу до вашей победы.
— Не вижу смысла.
— Боюсь, вы будете разочарованы.
— Не лезьте не в ваше дело.
Толстяк вскинул пухлые ладошки.
— Что вы! Я просто хотел помочь. Ваша жизнь, делайте, что душе угодно.
Он снова вздохнул.
— На всякий случай, если мы больше не увидимся. Я был рад нашему знакомству: вы самый вменяемый Владыка за последнюю тысячу лет. Жаль будет, если вы проиграете.
— Я не доставлю светлым такого удовольствия. И вашему Совету тоже.
— Надеюсь, очень надеюсь. А теперь я вас покину: авангард светлых уже становится лагерем на той стороне реки. Придётся обеспечить порядок, — Торквин вздохнул, — постарайтесь не слишком мелькать в городе. Не могу гарантировать, что их шпионы не выслеживают вас. Я бы на их месте так и сделал.
— Спасибо за предупреждение, постараюсь.
Торквин встал, коротко поклонился и быстро выкатился из ресторанчика. Глядя ему в спину, Сеня недовольно угукнул и щёлкнул зубами.
— Спокойно. Он нам ещё пригодится.
Монстр пожал плечами и кинул в рот большую сдобную булочку.
***
Толстый глава тайной службы Кемнаро был прав. Мне нужно было возвращаться в Калькуару: готовить оборону, придумывать ловушки, срочно искать ещё бойцов. Но сердце требовало увидеться с Лорен. Я взял Сеню, приказал подать нам соронов и отправился в дом Киганов.
В городе чувствовалось возбуждение. В шуме голосов, в страже, снующей по улицам, в повозках, тянущихся к воротам. Светлые за рекой заставляли жителей нервничать. Кто-то уезжал из Кемнаро, на всякий случай. Кто-то носился по улицам. Кто-то готовил дом к обороне. Судя по крикам, цены на продукты взлетели вдвое. Обычная такая предвоенная суета.
Возле дома Киганов было тихо. Только скучали возле входа несколько угрюмых охранников. Они с подозрением уставились на нас, положив руки на эфесы мечей. Один из них узнал Сеню и что-то шепнул своим товарищам. Они разом поклонились и расслабились.
Сеня взял повод моего сорона и остался в седле, а я спрыгнул на землю, подошёл к двери и постучал медным молоточком.
Открыла мне старая дуэнья. Как её звали? Помню только, что Лорен называла её тётушка Паблия. Я решил обращаться к ней так же.
— Добрый день, тётушка Паблия.
Стараясь быть галантным я поцеловал ей руку.
— Могу я увидеть Лорен?
Тётушка хмуро осмотрела меня с ног до головы, хмыкнула и впустила.
— Пока отец в отъезде — можешь. Иди направо, в малую гостиную, я позову её.
Ничего себе! Малая гостиная была размером со школьный спортзал. А какая тогда большая?
Ждать мне пришлось минут двадцать. В ожидании я разглядывал семейные портреты на стенах. Предки Лорен сторонились оружия: мечи исключительно крохотно-парадные, никаких доспехов, в руках перья, печати, свитки. Лишь один выбивался из общего ряда — мрачный тип в кольчуге с боевым топором в руках. А вот взгляд у него был живой и насмешливый. Мне даже показалось, что он мне подмигнул с холста.
— Это мой дядя Гуго.
Я обернулся на голос: в дверях стояла Лорен. Длинное чёрное платье, красные перчатки и красная лента на шее, высокая причёска. Само обаяние и красота.
— Дядя Гуго с детства отличался воинственностью. Лет десять назад он разругался со всей семьёй и отправился в странствие. Если вам показалось, что он подмигивает, то это не обман зрения, а колдовство. Дядюшка был большой шутник.
— Лорен…
Я пересёк комнату и подошёл к ней. Поцеловал руку и взглянул в глаза. Тёмные боги, я и забыл, как она хороша.
— Присядем.
Мягкий диванчик в углу был не слишком велик, так что
