Не в кино, а в настоящей жизни Жаков видел подобное удостоверение впервые и не успел там сразу рассмотреть ничего, кроме больших букв "КГБ СССР". В следующий момент его внимание остановилось не на фотографии, фамилии, воинском звании и оперативной должности обладателя ужасного служебного удостоверения, а только на приписке, что его владелец имеет право на ношение огнестрельного оружия. Спрятав обратно в карман грозную чекистскую "ксиву", седовласый полковник вынул из дорогого импортного портфеля-дипломата и положил перед собой весьма толстую папку с документами.

Пока чекист, молча и задумчиво, некоторое время листал свою солидную подшивку с бумагами, Жаков сразу, хоть смотрел издалека и видел всё верх тормашками, безошибочно узнал бланки своих международных телеграмм в Париж и свою десятистраничную объяснительную записку, составленную у декана факультета. Отдельные места в ней были подчеркнуты, а на титульном листе стояло несколько размашистых начальственных резолюций красного и синего цвета.

Охотники за талантами и самородками, огранщики алмазов.

Жаков тогда не знал и не мог даже догадываться, что сидящий перед ним солидный чекист был главным профессиональным охотником за талантами и самородками, начальником одного из трёх самых засекреченных отделов в системе КГБ — 3-го функционального отдела управления "С" (нелегальной разведки) ПГУ КГБ СССР, занимавшегося секретным отбором, проверкой и специальной подготовкой разведчиков-нелегалов. Жаков не знал, что это суперсекретное подразделение нелегальной разведки в структуре ПГУ (внешней разведки) КГБ, тайно и детально отслеживало жизнь и учёбу нашего студента-третьекурсника и его семьи из Зеленограда уже пятый год.

Жаков не знал, что многолетний глава Комитета госбезопасности СССР и член Политбюро ЦК КПСС Юрий Андропов имел свой особый взгляд на внешнюю разведку, считая, что за границей кроме нелегального шпионажа (то есть, секретной разведывательной деятельности без какой бы то ни было формальной привязки к СССР и странам соцлагеря) никакой другой настоящей разведки не существует и существовать не может уже в мирное время. И тем более, в боевое, военное время — в "особый период" и в странах идеологически непримиримого противника со сложным контрразведывательным режимом.

Вся остальная, так называемая "легальная", видимая и практически открытая шпионская деятельность КГБ за рубежом с позиций и под прикрытием совзагранучреждений (посольств, консульств, торгпредств, отделов культуры, советских средств массовой информации и т. п.), согласно андроповской теории, была призвана осуществлять лишь две вспомогательные цели.

Во-первых, отвлекать на себя как можно больше ресурсов контрразведки противника, парализуя её продуктивную деятельность против разведки настоящей, основной и скрытой — нелегальной. И, во-вторых, по мере возможности, параллельно обеспечивать и упрощать деятельность наших нелегалов через "легальные" каналы, "легальные" резидентуры, работающие " под крышей" совзагранучреждений, в том числе с использованием международной дипломатической неприкосновенности их сотрудников, зданий, машин и почты.

Именно поэтому член ЦК КПСС и Политбюро ЦК Андропов состоял на партийном учёте не в аппарате ЦК на Старой площади и не в центральном аппарате КГБ на площади Дзержинского, а в первичной парторганизации 4-го географического (американского) отдела управления "С" ПГУ в Ясенево, считая деятельность нелегальной разведки своим абсолютным приоритетом, уделяя ему огромное личное внимание, общаясь с начальниками этого приоритетного управления Анатолием Лазаревым (1966-74 гг.), Вадимом Кирпиченко (1974-79 гг.) или Юрием Дроздовым (после 1979 г.) регулярно, часто и напрямую, по телефону и лично, минуя своих заместителей и начальников ПГУ Сахаровского, Мортина или Крючкова.

При Сталине весь высший генералитет был обязан уметь ездить верхом и принимать парады на лошади, что заставляло всех военачальников поддерживать свою физическую форму на высоком уровне. Будучи председателем КГБ и одним из ведущих партийно-государственных деятелей страны, Андропов, подавая личный пример, продолжал лично, как обыкновенный оперработник "органов", руководить работой нескольких нелегалов за рубежом, информация от которых поступала только к нему, зашифрованной его личным шифром. И требовал того же от всех генералов, включая своих заместителей, руководителей управлений и отделов в штаб-квартире внешней разведки КГБ в Ясенево.

Весь огромный и разветвлённый территориальный аппарат КГБ в Советском Союзе и в странах соцлагеря (с помощью тамошних органов безопасности) постоянно проводил кропотливую работу по поиску, проверке и отбору кандидатов для нелегальной службы, выискивая лингвистических самородков и языковые таланты повсюду. Поэтому он негласно брал на заметку, на секретный спецучёт всех победителей и призёров конкурсов и олимпиад по иностранным языкам, всех ярких школьников с выдающимися лингвистическими способностями из советских специализированных и обыкновенных школ.

Поэтому старший школьник Вова Путин, как-то раз инициативно явившийся предлагать свои услуги в УКГБ по городу Ленинграду и Ленинградской области, но весьма посредственно владевший школьным немецким языком (и не верьте басням про его мнимые яркие языковые способности, которые получили широкое распространение во время пиар-компании перед его "избранием" на пост президента РФ и в последующем), не имел абсолютно никаких шансов попасть в этот элитный список в управлении "С" ПГУ и затем в настоящую внешнюю разведку никогда, а Серёжа Жаков из Зеленограда в него попал сразу, прочно и надолго, когда КГБ СССР начал охоту за ним.

С тех самых пор, как восьмиклассник Жаков, русский, несудимый, почти отличник учёбы (с одной четвёркой в табели успеваемости), председатель совета огромной (в полторы тысячи голов) пионерской дружины имени разведчика-нелегала, Героя Советского Союза Ивана Даниловича Кудря, член комитета комсомола экспериментальной средней школы № 609 Зеленоградского района города Москвы, спортсмен-разрядник по лыжным гонкам (2 взрослый разряд) и горному туризму (3-ий взрослый разряд), в закрытом для иностранцев секретном наукограде стал в четвёртый раз подряд победителем ежегодных олимпиад по английскому языку в своей параллели в школе и в городе (районе).

Жаков не знал, что именно 3-ий отдел управления "С" ПГУ КГБ СССР, с тех пор пристально следящий за его судьбой, сыграл главную роль в том, что ему, после поступления в МГИМО в 1978 году, не позволили продолжить совершенствовать свои знания и навыки в его любимом языке Шекспира (что чуть не стало для Жакова личной драмой), а намеренно дали изучать с нуля совершенно новый для него французский язык.

Жаков не знал, что руководству 3-его отдела управления "С" ПГУ КГБ СССР было сразу же и детально доложено о поразительных успехах студента МГИМО в овладении языком Мольера и Гюго, и что, задолго до его телеграмм в Париж, с санкции начальника нелегальной разведки, уже была негласно запущена в действие секретная процедура углублённой проверки Жакова для привлечения в качестве спецкандидата на кадровую службу в нелегальную разведку.

Эта чрезвычайно сложная, чекистская, негласная проверка должна была длиться ещё много месяцев,