Шрифт:
Закладка:
В течение второй половины мая детективы Ньютона Лэнфорда несколько раз встречались с Минолой, пытаясь привлечь её к негласному сотрудничеству. Сейчас мы не можем в точности сказать, как именно развивалось взаимодействие детективов с потенциальным объектом вербовки, но что-то шло явно не так, как хотелось бы полицейским в штатском. Скорее всего, женщина опасалась подобных полицейских «игр», понимая, что для белых «копов» она чужая и её легко могут сделать «крайней» в какой-то нехорошей или двусмысленной ситуации. Возможно, Минола не хотела подводить своих работодателей и выносить сор из избы, возможно, её останавливало обычное здравомыслие, опасение того, что в русском языке определяется пословицей «на чужом пиру похмелье». В общем, переговоры детективов с домработницей Лео Франка в мае 1913 г. желаемого результата не дали, что побудило детективов перейти к более привычной им стратегии запугивания и принуждения.
В самом начале лета — 3 июня — женщину задержали без объяснения причин и доставили в здание Департамента полиции. О событиях того дня и о том, что последовало далее, нам известно из показаний Джорджа Гордона (Geoge Gordon), адвоката, представлявшего интересы Минолы. Он узнал о задержании женщины от своих нанимателей — супругов Селиг, свекрови и свёкра арестованного Лео Франка — и, прибыв в здание Департамента полиции, потребовал допуска к ней. Его пропустили наверх, разрешили пройти в то крыло, где размещался дивизион полиции в штатском, но в помещении канцелярии задержали и предложили подождать. Сидя на стуле, адвокат сквозь приоткрывшуюся дверь увидел в одном из кабинетов группу знакомых ему людей. Там находился нотариус Фебруари, несколько детективов и супруги МакНайт [Минола и Альберт]. Гордон обратился к находившемуся рядом полицейскому с требованием обеспечить ему встречу с Минолой и полицейский пообещал передать его слова начальству.
Через некоторое время Джорджу Гордону ответили, что Минола не вызывала его и не настаивает на его присутствии в помещении для допросов. Адвокат повторил своё требование встречи, но никто из полицейских на это не отреагировал. Это, кстати, отличная иллюстрация того, насколько полицейские боялись вмешательства адвокатов в ход допроса — они попросту его игнорировали. Гордон просидел 2 часа перед закрытой дверью, пока из кабинета не вышел нотариус Фебруари с написанным от руки текстом «стейтмента» Минолы МакНайт. Ему надо было перепечатать документ, дабы дать его на подпись Миноле, и Гордон воспользовался представившейся возможностью, чтобы войти в помещение. Он перебросился с Минолой несколькими словами и дал ей совет ничего не подписывать без его, адвоката, санкции, но полицейские быстро вывели Джорджа за дверь.
Гордон понял, что полицейские добились от Минолы неких показаний, но каких именно, ему узнать в тот день так и не удалось.
На следующий день — 4 июня — Гордон снова прибыл в здание Департамента полиции, где содержалась Минола МакНайт, и потребовал организовать ему встречу с подзащитной. Полицейские разводили руками и уверяли его в том, что встреча невозможна, поскольку её запретил солиситор Дорси. Адвокат отправился к солиситору в окружную прокуратуру и Дорси на голубом глазу ответил адвокату, что полицейские явно что-то попутали и ссылаются на него ошибочно, поскольку он никакой власти над полицией не имеет.
Наконец, 5 июня Джордж Гордон опять приехал в здание полиции с твёрдым намерением добиться встречи с Минолой МакНайт и выяснить, обвиняют ли её в чём-либо и если «да», то в чём именно? После ссылок на солиситора Дорси, которые Гордон моментально парировал тем, что уже разговаривал с последним, начались новые невнятные отговорки, из которых можно было понять только то, что Минолу ни в чём не обвиняют, но и на свободу отпускать пока не собираются.
Разъяренным поведением полицейских, Гордон отправился в окружной суд, где оформил у дежурного судьи «хабеас корпус» — особый судебный приказ, предписывающий представителю власти, осуществившему задержание гражданина, явиться в суд к определенному времени и сообщить судье, на каком основании человек лишён свободы. Иначе говоря, должностное лицо должно либо официально выдвинуть обвинения в адрес задержанного [и тем самым обосновать лишение его свободы], либо отказаться от обвинения и освободить задержанного. «Хабеас корпус» считается одним из столпов англо-американского права, гарантирующим неприкосновенность личности и защищающим человека от неправомерного задержания или ареста.
Получив на руки «хабеас корпус», предписывавший солиситору до конца дня появиться в окружном суде и обосновать задержание Минолы МакНайт, адвокат появился в кабинете Хьюга Дорси и вручил тому документ. Дорси, поняв, что именно ему передано, говорить ничего не стал — он просто поднял телефонную трубку и распорядился освободить Минолу МакНайт.
Оказывается, вопрос можно было решить одним телефонным звонком!
Как видим, история с получением детективами Ньютона Лэнфорда «стейтмента» Минолы очень и очень интересна. И деталей этих читатель в большинстве книг об убийстве Мэри Фэйхан не найдёт, по той простой причине, что либо авторы их не знают, либо знают, но считают несущественными. Между тем, факт принуждения к «сотрудничеству» с полицией путём необоснованного лишения свободы, очень красноречив. Немаловажной в этом контексте представляется следующая деталь: адвокат Гордон рассказывал о задержании Минолы МакНайт и связанном с этим своеобразным поведением солиситора Дорси под присягой во время судебного процесса и в присутствии самого солиситора. Последний мог оспорить утверждения Гордона как целиком, так и отдельные их фрагменты, более того, он мог привлечь адвоката к ответственности за лжесвидетельство под присягой, но… ничего подобного Дорси не сказал и не сделал.
Это означает, что рассказ адвоката точен!
Итак, что же содержалось в «стейтменте» Минолы Макнайт, подписанном ею 3 июня 1913 г. в отсутствие адвоката? Этот документ очень интересен и в рамках официального расследования считается одним из важнейших, поэтому рассмотрим его содержание в деталях.
Первая часть «стейтмента» посвящена событиям 26 апреля — того дня, когда была убита Мэри Фэйхан. Лео Франк ушёл тогда на фабрику в 8 часов утра, а примерно в 13:30 он вернулся домой, чтобы пообедать, но обедать не стал и вновь ушёл из дома примерно через 10 минут [то есть в 13:40]. Окончательно Лео
