Погруженный в собственные мысли, Жан едва не налетел на… Розочку. Трудно было называть это неуклюжее мамонтоподобное нежным цветочным именем, но Славка настаивал. Жан обошел розовую тушу, чтобы понять, из-за чего остановка. Болото не изменилось. Мох, лишайники, скрюченные болезненные деревья и стелящиеся кусты. Однако появилось и нечто новое. Два параллельных ряда подтопленных камней, вереницей убегающих к хмурому горизонту.

Округлые валуны, обсосанные временем словно леденцы, выделяли мшистую дорогу, достаточно широкую, чтобы разминулись два грузовика. Жан невольно вздрогнул, подумав, кто и когда мог ходить этой забытой тропой. Прикинул, что, пожалуй, сил перевернуть камень ему бы хватило, а вот оторвать от земли – вряд ли. О том, кто и для чего построил здесь путь, не хотелось даже думать.

Дорога, обрамленная камнями точно бордюром, тянулась так далеко, что сливалась с небом. Терпеливо стояли, ожидая решения, Лена и Ярик. Славка обнимал Розочку, что-то шептал в ухо размером с зонт и хихикал, заливаясь румянцем, когда мохнатый хобот касался его собственного уха. Не сдержавшись, Жан все-таки протер глаза кулаком: настолько нереалистичной казалась эта картина.

– Розочка говорит, что нам сюда. Она нас проведет.

Жану чертовски хотелось спросить, почему вдруг он должен довериться игрушечному слону, когда именно из-за игрушек они здесь и оказались, но сказал он совершенно другое:

– Как ты ее понимаешь вообще? Она же молчит все время или гудит что-то невнятное.

– Не знаю, – Славка пожал плечами. – Это не слова даже…

– Образы? – подсказала Лена.

Жан невольно залюбовался ею. Сосредоточенная, Лена нахмурила светлые брови, отчего казалась чуть старше. Куртка перемазана болотной грязью. На щеке земляной след. Непослушные волосы, выскользнув из тугих объятий резинки, обрамили лицо самовольными прядками. Она выглядела и говорила так органично, что Жан впервые в жизни подумал о единстве формы и содержания. Умной и красивой Лена была, а не казалась.

– Ау!

– Что?

Жан встряхнулся, собрался и понял, что щеки у него пылают, как Славкины.

– Фу-у-у-ух, напугал! – выдохнула Лена. – Глаза стеклянные, и смотришь как сквозь меня. Не реагируешь ни на что. Жутко. – Она зябко передернула плечами.

– А… Задумался, извини. – Жану казалось, что лицо у него похоже на запрещающий сигнал светофора. – Просто все это так странно и удивительно… – Мысль о том, что удивительной он считает в том числе и Лену, Жан развивать не стал. Откашлялся и спросил деловито: – Вперед?

Никто не ответил. Словно боясь, что и без того наговорили слишком много и громко, все кивнули. Вскоре над болотом раздавался привычный уже звук чавкающих шагов. Пейзаж, как фон в старой, скупой на эффекты компьютерной игре, тянулся однообразным полотном. Легко было поверить, что ползущие навстречу кустики и кочки, хоть как-то разбавляющие однообразие унылого болотного полотна, уже попадались им ранее, в том же виде, на тех же самых местах. Монотонность убаюкивала.

– Мне кажется, мы уже часа два идем, – пробормотала Лена.

– Не исключено. Свет здесь рассеянный, солнца не видно, но вроде как темнее не становится. Только подтвердить никак не получится. – Жан подкинул на ладони мобильный телефон: девственно чистый экран, без иконок приложений, без виджетов времени и погоды. Шкала с делениями связи зияла пустотой. – С тех пор как мы здесь очутились, так себя и ведет. Надеюсь, когда вернемся, он придет в себя.

Лена, ничего не сказав, поудобнее перехватила лямки рюкзака. Однако Жан успел прочесть на ее лице явно проступившее «если». Если вернемся.

Когда четвероногий проводник круто забрал вправо, увлекая за собой Славку, Жан по инерции прошел еще несколько шагов. Только потом увидел, что Розочка повернула на новую тропу, точно так же обрамленную камнями, но ведущую в сторону.

– Стоп-стоп! Почему не прямо? Там конца-края не видно. Может, не стоит поворачивать?

– Розочка говорит, что нам сюда. По-моему, кроме нее, дорогу никто не знает. – С обескураживающей верой в собственную правоту сказал Славка и почесал слонихе место, где лоб плавно переходил в хобот. У людей это называется переносицей, но Жан не был уверен, что это применимо к игрушечным слонам. К любым слонам, если уж на то пошло.

Розочка от удовольствия задергала ногой ну совсем по-собачьи!

– Не то чтобы у меня имелись предложения получше…

– А я знаю, что это! – воскликнул Ярик.

Возбужденно подпрыгивая, он вырвался вперед, взмахами руки приглашая следовать за собой. Жан обреченно потрусил следом. Бросив страдальческий взгляд через плечо, он отметил, что остальные пусть и не так быстро, но тоже вошли в поворот. На лицах Лены и Славки (да даже на Розочкиной морде) проступило любопытство.

– Ну точно знаю!

Новая дорога оказалась на удивление короткой. Уже минут через десять она вывела на очередной обнесенный камнями тракт. Глаза Ярика сверкали словно у взявшей след гончей.

– Ну же, соображайте! Это же очевидно! – Он подергал Жана за рукав, замахал, призывая отстающих двигаться быстрее. И как только все подошли достаточно близко, заорал, выпучив глаза: – Это же лабиринт, вы, недотепы! Это карельский лабиринт! Ну, дошло теперь?!

В задумчивости Жан закусил губу. А ведь Ярик прав! На ум пришла основательно подзабытая экскурсия на Чертов Стул. Там, при входе на территорию заповедника, имелся сложенный из камней лабиринт, витиеватое кружево, напоминающее то ли дерево с раскидистой кроной, то ли человеческий мозг в разрезе. Масштаб, конечно, несопоставим, но определенное сходство было налицо, чего уж там. Вспомнилась даже дикая байка про «мальчика из нашей школы», который дошел до центра лабиринта и исчез. В историю эту Жан не верил и в третьем классе. И все-таки даже в той маленькой копии присутствовало нечто таинственное, какая-то загадка. Теперь Жан начинал догадываться какая.

– Славка, ты просто молодец! И Розочка твоя умница! – Ярик заметно повеселел. – Теперь мы точно найдем, куда родители уходят! И все исправим!

Как ни жаль было возвращать Ярика с небес на землю, но Жану пришлось поумерить его пыл:

– Найдем и исправим, сто процентов. Только, думаю, лучше, если нас не будет слышно за несколько километров.

Смущенный Ярик запечатал рот ладонью. Он хоть и покраснел слегка, но в глазах плясали чертята, подстрекающие на глупость и безрассудство. Жан тяжело вздохнул и то ли приказал, то ли попросил, обращаясь к слонихе:

– Веди!

И слониха повела. Повернула направо, уверенно потопав в обратную сторону. Впрочем, уже через пару поворотов Жан начисто потерял ощущение направления. Стелющиеся под ногами болезненные растения, пружинистый мох, радикулитные кусты и камни, камни, камни, камни, камни – вот и все, чем радовало взгляд бесконечное Болото. Но центр лабиринта, хоть и неохотно, подползал все ближе.