доверял, и, весь дрожа, спросил: «Скажите мне правду: песенки уже распевают?».

* * *

В гербе Марии Стюарт[770] была ветвь лакричника[771] с подписью: «Dulcedo in terra»[772] — намек на безвременную кончину Франциска II.

ПРИЛОЖЕНИЯ

ШАМФОР И ЕГО ЛИТЕРАТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ

В ряду французских моралистов XVII—XVIII вв. Себастьен-Рок-Никола Шамфор занимает не первое место. Паскаль как мыслитель глубже его, Ларошфуко острее и последовательнее, Лабрюйер излагает материал систематичнее и обстоятельнее. Тем не менее Шамфору присущи особенности, в силу которых он ближе к современности, чем его великие предшественники.

Он родился в 1740 г., умер в 1794 г.; таким образом, перед его глазами прошли те грозные события, которые наложили отпечаток на всю последующую историю Европы, причем он был не только наблюдателем, но и участником этих событий. Биография его представляет немалый интерес: как биография всякого незаурядного человека и литератора, она впитала в себя характерные приметы эпохи.

Шамфор был незаконнорожденным. Он родился в деревне близ города Клермон-Феррана в Оверни. Отец его неизвестен, скорее всего он был духовным лицом. Воспитала его женщина по имени Тереза Круазе; была ли она его настоящей или приемной матерью, тоже неизвестно. Фамилию Шамфор он присвоил себе сам, будучи уже взрослым. Терезе Круазе удалось определить его на половинную стипендию в парижский коллеж Де Грассен. Учился он отлично, но от карьеры священника отказался, заявив, что слишком любит покой, философию, женщин, истинную славу и честь и слишком мало ценит раздоры, лицемерие, почести и деньги.

В жизнь он вступил, не имея ни состояния, ни связей, ни имени, ни страсти к наживе. У него были способности к литературе, и он подумывал о ремесле литератора. Но в те времена стать литератором, не прибегая к покровительству людей богатых и знатных, было делом очень трудным, а Шамфор покровителей не искал; для этого у него была слишком независимая, не идущая на сделки натура. Впоследствии он скажет: «Природа не говорит мне: „Будь беден!“ — и уж подавно: „Будь богат!“, но она взывает: „Будь независим!“».[773]

Как и Дени Дидро, он перепробовал много профессий: был репетитором в богатых семействах, писал за гроши проповеди тщеславным, но ленивым священникам, занимался всякими литературными поделками. Наконец в 1761 г. он добился первого успеха — получил премию Французской академии за стихи на заданную тему: «Послание отца сыну по случаю рождения внука». Стихи эти риторичны и вялы. Академикам они понравились, но Руссо их сурово разбранил: с его точки зрения, юнцу незачем было прикидываться дедушкой.

В 1764 г. на сцене Французского театра была поставлена одноактная стихотворная комедия Шамфора «Молодая индианка». В печати встретили ее холодно, но Вольтер, чуткий к веяньям времени, отнесся к ней благосклонно. Он написал Шамфору любезное письмо, где есть такие слова: «Я уверен, что вы далеко пойдете. Какое это утешение для меня — знать, что в Париже существуют столь достойные молодые люди!».[774] Комедия имела успех и у публики. Объясняется это тем, что хотя «Индианка» — пьеса незрелая, наивная, в литературном отношении слабая, но в ней уже сказалась важная черта таланта Шамфора: способность живо отзываться на идеи, волновавшие его современников. Руссоистская тема духовного превосходства человека, не тронутого цивилизацией, над человеком, ею уже развращенным, занимала в последующие десятилетия умы многих писателей и поэтов. Этой теме, почти при самом ее зарождении, и посвятил Шамфор свою юношескую пьесу.[775]

Дальнейшая литературная деятельность Шамфора протекала с переменным успехом, и он почти все время терпел нужду. Только к 1770-м годам кривая жизненных его удач резко пошла вверх. В 1769 г. он получил премию Французской академии за «Похвальное слово Мольеру», в 1770 г. была поставлена его одноактная прозаическая комедия «Смирнский купец»; наконец, в 1774 г. Марсельская академия присудила ему премию за «Похвальное слово Лафонтену», хотя все были уверены, что победу одержит другой соискатель — известный впоследствии критик и поэт Ж.-Ф. Лагарп.[776]

Таким образом, имя Шамфора становится широко известным. Эти годы — наиболее благополучные в его жизни. Он не бедствует, его пошатнувшееся здоровье понемногу восстанавливается, самые высокопоставленные дамы и вельможи ищут его дружбы. Красивый, начитанный, блестяще остроумный, он вращается в высших кругах общества, наблюдая их, так сказать, изнутри. Не отказываясь от светских развлечений, он не забывает и о литературе: пишет пятиактную трагедию «Мустафа и Зеангир», построенную по всем правилам классицизма и носящую отпечаток внимательного чтения Расина и Вольтера. Трагедия эта, как в общем все, напечатанное при жизни ее автора, особого интереса не представляет, но и она, подобно «Индианке» и «Смирнскому купцу», отмечена характерной для Шамфора восприимчивостью к злободневным общественным и нравственным проблемам.

В 1776 г. трагедия была поставлена в придворном театре Фонтенебло и понравилась Людовику XVI и Марии-Антуанетте, а следовательно, и всему двору. Королева пожаловала Шамфору пенсию в 1200 ливров, принц Конде — в 2000 ливров. Он же предложил ему место своего секретаря. Шамфор согласился, но ему очень быстро стало невмоготу во дворце этого вельможи. Он дружил со многими титулованными и знатными людьми — во Франции XVIII в. круг людей образованных, способных вести интересную беседу, оценить ум, остроумие, начитанность, был узок и входили в него главным образом высшие слои дворянства. Но выступать у них в роли слуги он не желал. Шамфор засыпал принца стихотворными и прозаическими посланиями, умоляя уволить его. Любая неуверенность в завтрашнем дне была для него лучше благосостояния, купленного ценой независимости. Вся эта история длилась полгода.

Шамфору сорок лет, и он начинает тяготиться своим образом жизни и светским обществом, которое слишком хорошо изучил.[777] В 1777 г. он поселился в Отейле, городке близ Парижа, где более полувека назад жил престарелый Буало. Там Шамфор познакомился с женщиной, внушившей ему глубокую любовь — быть может, единственную за всю его жизнь. Имя его возлюбленной осталось неизвестным. По некоторым письмам можно сделать вывод, что она была уже немолода, образованна и что вкусы ее совпадали со вкусами Шамфора. Они уединились в маленьком поместье Водулер неподалеку от Этампа, но продолжалась эта идиллия недолго: подруга Шамфора внезапно заболела и умерла. Смерть ее он перенес очень тяжело. Друзья насильно извлекли его из Водулера и повезли путешествовать по Голландии. По приезде в Париж он снова вернулся к литературной деятельности.

К этому времени у Шамфора уже твердо сложились демократические убеждения, которым он не изменял до конца своей жизни. Характерна фраза, оброненная им