Не думаю, что пациенты были в восторге от мысли, что сейчас к ним присосутся склизские дружки, но стоически терпели все манипуляции. Мой подопечный бросил взгляд через плечо и кивнул, подбадривая. Тонким пинцетом я достала сначала первую пиявку и поместила близ разреза. Потом вторую. Мамочки, какие они мерзкие! Хорошо, что я не додумалась плотно пообедать.

Оказалось, что возилась я дольше всех. Адепты уже закончили и начали посмеиваться, мол, чего эта девчонка тут делает, крестиком, что ли, вышивает? И бинтует так, словно хочет сделать из пациента мумию.

Нейт Грейвс проверил всех, сделал отметки у себя в блокноте. Кажется, все справились с заданием, осталось посмотреть, как будет проходить процесс заживления. Я искренне желала выздоровления каждому, потому что карбункул — штука пренеприятная. Но честолюбивый внутренний голос зудел: «Надо показать им всем, тебя должны считать лучшей».

— Итак, вам больше нечего сказать? — хитро оглядел нас наставник. — Все сделали?

— Позвольте, — услышала я свой голос как будто со стороны. — Больные должны получить рекомендации по уходу!

Глава 27

Нейт Грейвс похвалил меня за то, что не забыла о больных в послеоперационный период. Ну как же, забудешь тут, когда все годы обучения в меде нам твердили одно и то же. Я подробно рассказала об уходе за раной, гигиене и питании больного. Заметила, что все четверо мужчин-пациентов были, скажем так, не из самого благополучного слоя. Плохая однообразная пища, тяжелая работа и условия жизни здоровья не добавляли.

Теперь оставалось ждать результата. Перспектива получить магскальпель и утереть нос адептам-зазнайкам была весьма заманчивой!

Раньше я понятия не имела о том, на что способна на самом деле. И если бы работала столько в прошлом мире, давно протянула бы ноги. А тут каждый день без выходных: лекции, практика, лечебница, изучение книг по ночам. И с нейрой Мирилис не забыть пообщаться, чтобы старушка не чувствовала себя покинутой. Дело в магии? В чистой экологии? Или в огромной мотивации? Наверное, все вместе.

— Аннис, так ты не пойдешь со мной в театр? — спросила бабушка Мирилис, когда мы с Угольком собирались в лечебницу.

— Извините, у меня ведь занятие с нейтом Шеррианом. И работа.

Каждый раз, вспоминая о декане менталистов, я начинала волноваться. Страх быть раскрытой шептал почаще прогуливать и держаться от него подальше. Но вопреки доводам разума все равно хотелось его увидеть. Без сомнений, он умный, образованный, есть в нем та самая харизма, которая заставляет женщин оборачиваться и глядеть вслед.

Да, не влипнуть бы. И так дел по горло, думать о всяких глупостях времени нет! Только вот нейра Мирилис все время наседала на меня с планами успешного замужества.

— Ох уж этот Истен! — покачала она головой. — Кажется, он даже разозлился, когда я сказала про театр.

— Он сам трудоголик и не любит, когда ученики начинают отлынивать от занятий.

— Ну-ну, деточка, — нейра хитро улыбалась. — Я знаю верное средство. Надо заставить его ревновать!

Я не сдержала смешка.

— Вы, верно, шутите. Кто я такая? Почему вы решили, что…

— Не наговаривай, ты явно не деревенская простушка, хоть и продолжаешь твердить обратное. Доверься моему опыту. Старушка Мирилис плохого не посоветует.

Мамочки! Уже страшно от планов, которые могут прийти ей на ум. На вид бабуля-одуванчик, зато характер кузнечного молота. Если вобьет себе что-то в голову, то никакими силами не переубедишь.

Прежде, чем она успела обрушить на меня свой, несомненно, гениальный план, я быстро попрощалась и, схватив Уголька, сбежала в лечебницу.

С тех пор, как нейт Родеус покинул ее, атмосфера полностью изменилась. Уволилась и старуха Яга, одно присутствие которой заставляло детей прятаться по углам. Теперь я смогла перезнакомиться со всеми сотрудниками, в том числе с двумя другими лекарями, с которыми раньше не пересекалась.

Нейт Фэйн прислал к нам нового человека, он теперь заведовал тратами и выплачивал жалованье. Его гордо именовали «казначеем». Раньше главный лекарь экономил даже на этом, все проходило через его руки, и неудивительно, что царил такой бардак. Раньше удавалось договориться с проверяющими, но, когда мою жалобу передал нейт Шерриан, покрывать Родеуса просто побоялись.

И сегодня я получила свою первую долгожданную зарплату! Наш казначей, нейт Бэк, сделал отметку в журнале и вручил приятно звенящий мешочек.

А еще пришел ответ свыше: нам одобрили большую часть запрошенного на лечебницу, и Энкель попросил заняться вопросами найма новых работников и заказом лекарств с инструментами.

— Не забудь вознаградить меня за все труды, — непрозрачно намекнул Уголек, когда мы остались одни.

— Конечно! И тебе достанется, и нейре Мирилис надо купить что-нибудь, — я прикинула будущие траты, гадая, хватит ли зарплаты на все. — И мне не помешает разжиться приличной канцелярией, а то на лекции ходить стыдно.

В коридоре царило оживление: дети возвращались с прогулки в палату. Увидев меня, Эллин бросилась навстречу и обняла за талию. Я привыкла к этой милой девчушке, к тому, как искренне она радуется при виде меня. Остальные дети тоже понемногу оттаивали, хоть и вели себя куда скованней.

Не хватало только малыша Терина, но я планировала выяснить, в какой именно приют его вернули. Это было делом непростым, учитывая, что оставшиеся от Родеуса документы представляли собой дикую свалку.

В палате, где раньше содержали детишек, как преступников, тоже все изменилось. Мне помогала Лилит, она оказалась прекрасной женщиной, ответственной и трудолюбивой. За несколько дней мы отскоблили полы, сменили застиранное и ветхое постельное белье, которое только потяни — и маленькая дырочка расползалась до гигантских размеров.

Матрасы тоже оставляли желать лучшего. Те, что можно было спасти, мы починили. Остальные — тощие, покрытые, словно географическая карта, пятнами неизвестного происхождения, выбросили.

Лилит знала, где можно было дешево разжиться гусиными перьями для подушек, и я делегировала ей это почетное дело. Дети помогали по мере своих сил: меняли наволочки, вытирали пыль, раскладывали игрушки по коробкам. Большая их часть представляла собой печальное зрелище: от армии солдатиков отваливались головы и ноги, они прямо-таки напрашивались в военно-полевой госпиталь. Безрукие зайцы и медведи-инвалиды таращились печальными глазами, а кожаный мячик порвал кто-то особо ретивый. Книг не было совсем.

Я наблюдала за детьми во время уборки и прогулки, подмечала их особенности. Занятые делом, они почти ничем не отличались от сверстников.

И тут снова