Вовка только хмыкнула.

– Конечно, веришь. Сколько вокруг электроники! А эти уличные камеры? Помнишь ту камеру на Светлой? Я совместил снимок из ее архива с фотографией цепочки твоей матери. В онлайн-фотошопе. Удобная штука. А кошелек? Твой отец его заказал в Интернете. Фотографий этой модели пруд пруди. А твоя фоточка с медведем? Она оцифрована, лежит у твоего папки в архиве. Спросишь про карточки? А это все из его онлайн-банка. Видишь, как все просто? Пока я не забрался тебе в голову, следить за тобой было ничуть не сложнее. Вайфай, мобильный Интернет, GPS, гироскоп… Твой телефон выдавал тебя на раз-два: где ты находишься, стоишь или идешь, какой у тебя сердечный ритм… Ты ведь не отключила эту чудесную функцию в своем старом мобильнике? Ну и молодец. Я знал, когда ты трясешься от страха. Знал, сколько мне тебя еще добивать. А потом, уже в поезде, когда я оказался у тебя в голове, телефон стал неважен. Зеленые фонари для тебя погасли. Ты увидела мой мир своими глазами, без всяких дурацких огонечков. А все из-за меня. Из-за моего соседства.

– Да что за фонари такие?.. – прошептала Вовка.

– А ты ведь уже догадалась, правда?

– Наверное… Они показывают призраков.

– Неточно, но все же верно. Потусторонний мир ведь так близко к реальному… Нужно только присмотреться. Все эти сквозняки, шумы, шепотки – кто их только ни слышит?

Вовка вдруг вспомнила, как разбирала вещи бабушки, как представила ее рядом, как ощутила этот самый сквозняк… Что, если она и вправду наблюдала за Вовкой? А эти цветные голоса в полусне? Это тоже голоса духов?

– Призраки рядом, но увидеть их может не каждый, – продолжал брат. – Конечно, дело не только в зеленых лампочках. Они лишь помогают, высвечивают потустороннее для тех, кто уже когда-то к нему прикасался. Видел смерть. Вот ты – видела. Хоть и не помнишь. Для таких, как ты, границы миров истончаются. Ты же видела тени? В особняке, в поезде, даже тут? Сколько же вокруг толпится старых душ… Уже и не понять, кто есть кто. Некоторым по тысяче, по сотне тысяч лет. Они уже позабыли, кем жили на земле… Я по сравнению с ними желторотый юнец. Но я, в отличие от них, кое в чем преуспел. Я подобрался к тебе через виртуальный мир… Долго подбирался, ох и долго! Собирал информацию, читал твои записи, складывал одно с другим, учился… А потом наступил он: тот самый удобный момент. Куда уж лучше последнего детского лета! Столько волнений, столько сомнений! – Джинн сделал паузу, а потом многозначительно добавил: – Для таких, как ты, духи еще ближе. А уж ближе меня, твоего братика, в потустороннем мире для тебя нет.

Слава как будто улыбнулся, и Вовку передернуло. Такая близость к мертвецу ее нисколько не прельщала.

– И скоро я займу твое тело. Как джинн свою лампу. Только вот для джинна его сосуд – тюрьма, а для меня он будет свободой. Я займу свое место в семье. Жаль, что ты девчонка, но это не так уж и важно. Я вернусь в настоящий мир. И первым делом покажу твоим глупым родителям, где раки зимуют. А потом… Потом у меня целый список. Я хочу жить. Хочу то, что мне причитается.

Вовка задрожала было, а потом сморгнула. Что-то здесь не вязалось. В голосе у Славы звучало самодовольство, он не сомневался в собственной победе, но Вовка уже поняла, что кое-что он упустил.

Настоящий мир… Материальный. А те цветные голоса, которые преследовали ее в полудреме… Что он говорили?

…не умеет он материю, не умеет же…

Она чувствовала, как нагрелся в ее кармане жетон.

Брат не умеет. А кое-кто поопытнее – может, и умеет.

Чтобы потянуть время и собраться с мыслями, она спросила:

– Так что же… Все, что я видела, начиная с поезда, неправда?

В затылок ударило смешком.

– Ну как неправда. Конечно, твои друзья остались дома. Никто тебя спасать не побежал. Они бы и хотели, наверное, да не смогли. А дальше я все придумал. Создал их. Частично – на основе их профилей в Интернете, там ведь столько всего! Частично – из твоей головы. Вынул твои представления о том, кто как себя ведет.

Вот почему они казались такими реальными… И Лёлина привычка сматывать наушники в узел, и ее стычки с Федей, и рыцарство Ильи… Это просто ее мысли. Образы из ее головы. Никто ее не целовал: ни Илья, ни Федя. Она бы и хотела, чтобы за ней приударили сразу двое, но в реальности такого, увы, не случалось.

– Значит, я все это время была одна? – спросила Вовка. – Я сама выкинула телефон из машины? Сама за все платила? Но откуда, у меня же деньги кончились!

– Не кончились. Я вернул все на твой счет до остатка. Ты тратилась со своей карточки. Илья за тебя не платил. И да, не Лёля выбросила твой телефон. Ты сама.

Значит, это в ней самой боролись сомнения, сама Вовка была и разумной, скептичной Лёлей, и бесшабашным Федей, и сильным Ильей. Никто ей не помогал.

Так ли она слаба, как кажется Джинну?..

– А Митя? Кто он такой?

– О, это моя осечка. Ты, наверное, заметила, как твоих друзьяшек подглючивало. Долго удерживать иллюзии трудно. Вот и получился Митя. Таким бы я, наверное, стал. Если бы выжил. Отвратное зрелище, правда?

– Значит, не было и головы Журика?

– Была. Воображаемая. А как же ты испугалась! – засмеялся Слава. – Такая глупость, а сработала… Еще одна трещинка в твоей обороне.

– И кошки в саду?..

– И они тоже.

– И «Марьяна Леопольдовна» в кафе-мороженом? – спросила она.

– Твоя совесть, – со смешком отозвался Слава. – Я оформил ее в узнаваемый образ.

– А там, дома у Феди? И в салоне связи?.. – поколебавшись, все же уточнила Вовка.

– А что там?

Впервые за вечер в голосе у Джинна зазвучало недоумение.

Значит, это не его рук дело. Рук, ног, души… Неважно.

– Зачем ты привел меня сюда? Почему именно этот завод? – спросила Вовка.

– О… – Джинн усмехнулся. – Это особое место. Здесь завеса между мирами открылась для меня. Здесь я увидел смерть.

– Чью?

– Нашего дедули.

Вовку передернуло. Она вспомнила разрисованный зелеными фонарями пропуск.

– Но как?..

– Несчастный случай. Мне было года три, но помню я хорошо. Еще бы – такое!.. Бабка присмотреть не могла… Пришлось дедуле забрать меня с собой на работу. Я, конечно, сидел в аппаратной, не высовывался, шумно, страшно. А потом все-таки вылез. Интересно же. Дедуля меня заметил, отвлекся, поскользнулся… Упал в резервуар.

– В тот… тот самый? – прошептала Вовка.

Тот, где она видела фигуры Лёли и Мити?..

– Он самый, – ответил Джинн. – А еще эти лампы зеленые… Вот тогда-то я и увидел первых призраков.

– Ты и его видел? – зачем-то спросила Вовка. – Дедушку?

– Да черт его знает, – фыркнул Джинн. – Не разобрать было. Да и разница-то какая? Я дедулю всего ничего знал. Думаешь, я сидел там и плакал? Я во все глаза смотрел. Полез к резервуару, только бы все поближе разглядеть! А меня стали оттаскивать, бабке названивать, крики подняли… Я уже потом прочитал, что таких случаев на комбинате было навалом. Хромала у них техника безопасности. Но после дедули кто-то поднял особый шум, и предприятие закрыли.