Поленница дров у каменного забора вполне подошла. Первая исключит рикошет, второй встанет на пути пуль неодолимой преградой. Убедившись, что никто не попадёт под дружественный огонь, вскинул штуцер, изготовился, ожидая серьёзной отдачи, и потянул спусковой крючок.

Ну что сказать. Отдача и впрямь стала значительно ниже. Однако не настолько, чтобы стрельбу можно было назвать комфортной. У дробовика, с тяжёлой пулей и то меньше. Правда, и их возможности сравнивать нельзя.

Стоп!

Ой дэби-и-ил. Нет, всё же абсолютная память, это не панацея, а между знать и уметь есть большая разница. Ну вот, что мне мешало подумать в эту сторону раньше? Ни-че-го. Однако не подумал. Хотя ставку на дробовик делал изначально, и даже вон, с хаудой не расстаюсь. И всё же, упустил этот момент. Причина? Да скорее всего сложность изготовления боеприпаса. Иной я попросту не вижу. Однако это справедливо если речь о войне, в моём же случае, скорее для самообороны, или кратковременное боестолкновение. А для этого то, что мамка прописала.

О чём это я? Так о стреловидных пулях, о чём же ещё-то! У них, на секундочку кроме убойности, ещё и точность такая, что местные винтовки не сравнятся. Если у той же берданки на сотню метров пули укладываются в круг диаметром в восемнадцать сантиметров, то у дробовика со стреловидной он составит четырнадцать. Плюс к этому, стрельба с постоянного прицела на двести шагов, а убойность такова, что на трёхстах вынесет четырехкаратный амулет. Да даже хауда в упор шутя управится с такой защитой. И это при весьма комфортной отдаче.

Нет, однозначно, затея с дульным тормозом себя не оправдала. Нужно переигрывать в другую сторону. Это даже не обсуждается. Конечно два ствола это совсем не одно и то же, что магазинный карабин. Но ведь можно заказать переделку той же берданки под двенадцатый или даже более комфортный двадцатый калибр. У стрелы диаметр всего-то восемь миллиметров.

Больше так ни разу не выстрелив, я вернулся в кабинет, и принялся чистить штуцер. Оно и оружие содержать грязным вредно для здоровья, потому как может отплатить тебе за нерадивое обращение в самый неподходящий момент. И на продажу выставлять в грязном виде как-то не красиво.

А избавляться от этой ручной артиллерии я решил однозначно. Разве только дульный тормоз лучше выброшу. А то и без того желающие нашлись пользовать этот слонобой, а как стрельба станет комфортней, так из только прибавится.

— Фёдор Максимович, мамка к столу обедать зовёт, — одарив меня милой улыбкой, сообщила заглянувшая в кабинет девчушка шестнадцати лет.

Старшая Лужиных. Совсем ещё соплюха, в моём понимании, и уже вполне себе невеста в местных реалиях. Причём сама она это прекрасно сознаёт и настроена весьма решительно. Я конечно в теле восемнадцатилетнего парня, но вот этот ребёнок, явный перебор.

— Иду, — прибирая оружие и принадлежности, ответил я.

Вообще-то, по местным меркам сейчас время перекуса, а не обеда. Но я своим волевым решением ввёл у себя в доме трёхразовое питание. Так мне куда привычней, чем подстраиваться под местных. Не нравится? Не вопрос. Сами могут питаться как пожелают, а мне завтрак, обед и ужин, будьте добры. И семейство решило перестроиться под меня.

Гаврила на обеде отсутствовал. Он всё время проводил в порту, беспрестанно возясь с нашим «Альбатросом». Хотя машина уже давно была принята им без каких-либо нареканий, он всегда находил, что подкрутить, и где подмазать, словно опасается, что я его все же спишу на землю. Чего у меня даже в мыслях не было.

— Фёдор Максимович, сметаны?

Девчушка встала из-за стола, и поднесла мне сметанницу. При этом словно невзначай коснулась ногой моего бедра, и едва ли не нависая, выставила уже сформировавшуюся грудь. Всё! Это предел! Что вообще возомнила о себе эта пигалица. Да ещё и под молчаливое одобрение родителей. Вон сидит Антонина Прохоровна, и глазом не ведёт. Словно и не происходит ничего.

— На место сядь, — вперив в девочку строгий взгляд, произнёс я.

— Я же просто… — отступив на шаг, растерялась Валентина.

— Сам возьму, если захочу, — довольно грубо оборвал её я.

В столовой повисла гнетущая тишина. Ели мы вместе. Не видел я причин столоваться отдельно. Вот только вызвано это было не заботой о семействе Лужиных, а из желания привязать к себе покрепче Гаврилу. Н-да. По всему видать, сильно так перестарался.

— Антонина Прохоровна, я не знаю, что там вбила себе в голову Валентина, а может и вы чего удумали. Просто запомните одну вещь. Если хотите своей дочери позора, можете и дальше делать вид, что ничего не происходит, — когда мы остались в столовой одни, жёстко произнёс я.

— Да что вы такое говорите, Фёдор Максимович… — всплеснула руками Лужина.

— То, что я вашей дочери не жених, и никогда им не буду, — перебил я её. — Хотите чтобы я с ней побаловался? Вот и я думаю, что не хотите. А раз так, пускай ищет себе ухажёров за забором, а не в этом дворе. Я всё сказал.

Вот как-то наплевать, если она обидится. Я ещё и Гавриле выскажу. Давно хотел. Да всё как-то щадил отцовские чувства. У самого была дочь. Там. В прежней жизни. А мой борт-мех Валюху любит. Мальчишек и выпороть может, требует с них всерьёз. А вот она из него верёвки вьёт…

Я спустился в подвал, приоткрыл дверь. Лежат камни ровно так же, как я их оставил два часа назад. Ладно. Поглядим, что там у меня получилось. По идее, если должно было грохнуть. То уже грохнуло бы. Впрочем, всегда есть вариант, что передо мной сейчас не амулет, а просто огранённый синтетический изумруд.

Взял камешек, поднёс к нему александрит и тот сразу позеленел. Получилось! Я аж завис, представив себе перспективы. И только минуты через три сообразил, что всё так же стою посредине комнаты, и давлю лыбу.

Снял с ладанку с амулетами, и выбежал из подвала едва не забыв запереть дверь. Забрался на лестницу, приставленную сзади дома, и прыгнул с трёхметровой высоты. Даже если не сработает, мелочи. Мне тут и ногу-то сложно подвернуть, что уж говорить о чём-то более серьёзном. Однако, всё прошло штатно. «Лист» собственной выделки плавно опустил меня на землю. Получилось!

Жаль только не выйдет изготовить «Зарядник» карат эдак в сотню. Его банально не зарядить. Мой амулет имеет ёмкость всего лишь двадцать карат. С учётом того, что Силу он передаёт по принципу сообщающихся сосудов, то закачать в камень большего объёма смогу не больше десяти.

Можно конечно получить грамоту купца третьей