В-третьих, свойство всегда пребывает в том, чему принадлежит оно неподвижно, но не действует в нем. Напр., протяженность не действует в веществе, цвет не действует в теле, скорость не действует в движении. Напротив, всякое изменение по самой сущности своей есть нечто деятельное и, следовательно, быть атрибутом существующего не может, так как атрибут по своей природе пассивен в отношении к тому, в чем пребывает.

Таким образом, ничто из того, что принадлежит атрибуту, не обнаруживается в изменяемости; и ничто из того, что присуще изменяемости, не может быть приписано атрибуту. Следовательно, изменяемость не есть свойство существующего, но есть произведение двух отдельных начал – пассивного, принимающего воздействие, и активного – воздействующего.

Как в таком случае следует понимать существование обоих начал, предшествующее генезису и следующее за ним, и как следует понимать самый генезис и его исходный момент? Ясно, что вне генезиса начало пассивное остается недвижимым, являясь, напр., в мире физическом чистою протяженностью и размещением; начало же активное представляет собою до генезиса и после него чистую и полную напряженность, – чистую потому, что в нем нет ничего, кроме напряженности, полную потому, что оно все – напряженность. Генезис начинается с того момента, когда происходит соприкосновение обоих начал, т. е. когда начинают совпадать сферы их существования. Тогда начало активное из напряженного становится деятельным; причем, впрочем, в нем не происходит никакой другой перемены, кроме той, какая происходит в пространственной линии при овеществлении ее; т. е. оно остается тем же, чем было до соприкосновения с пассивным началом, но теперь нечто внешнее для него, именно это начало пассивное, обнаруживает его. Действие и есть как бы овеществленная внешним объектом напряженность; напряженность же есть действие, ни на что не переходящее и остающееся сосредоточенным в деятельном начале. Начало же пассивное и в самом генезисе остается бездеятельным: оно облегается началом деятельным, попав в сферу его напряженного существования, и увлекается им в генезис, где то слагается, то разделяется, повинуясь его направлению и уступая его силе.

Разъяснив смысл существования рассматриваемых элементов изменения, следует определить форму этого существования. Некоторые соображения уже теперь дают повод думать, что тщательные разыскания, которые предстоит сделать в этой форме науки, в будущем утвердят за началом пассивным форму существования вечную потенциальную и временную реальную, за началом деятельным – форму вечно реального существования, а за моментом соединения их – потенциальную, скрытую уже в отдельном существовании обоих могущих соединиться начал, и реальную – осуществляющуюся в самом соединении их. Так, напр., если мы возьмем какой-нибудь единичный генезис – будет ли то рост дерева, развитие идеи, образование чувства, – мы увидим, что повсюду начало пассивное, изменяющееся в генезисе (дерево растущее, идея развивающаяся, чувство образующееся), существует реально в самом генезисе и потенциально вне его: не всегда существовало это дерево, эта идея, это чувство. Начало же деятельное получает только объект в генезисе, но существует оно и ранее, всегда и в том же виде: силы растительные не создались в этом растущем дереве и психические – не возникли только теперь для образования этой идеи и этого чувства; они всегда были. Также момент соединения обоих начал уже существовал как возможный всегда, раз всегда был возможен самый генезис; реально же он осуществился в тот момент, когда начался рост дерева, образование идеи, возникновение чувства.

Высказанное нами мнение, основанное на рассмотрении единичных генезисов, должно быть развито в ряд строгих доказательств общего характера, где было бы показано, почему начало пассивное всегда и необходимо имеет две признанные за ним формы существования, а начало деятельное – одну (если только это справедливо). Изучение природы, свойств и назначения обоих начал должно послужить источником этих доказательств.

Переходим к природе начал пассивного и деятельного и исходного момента генезиса. Сущность последнего, как кажется, может быть определена без особенного затруднения, и об ней сказано было уже выше при объяснении, что такое этот момент: он состоит в совпадении сфер пребывания начал пассивного и деятельного и в соединении этих начал, предназначенных друг для друга; причем первое, сохраняя все в своей природе, начинает только как объект обнаруживать собою начало деятельное; а это последнее, со своей стороны продолжая оставаться тем же, чем было, только обнаруживается перед чувствами человека через этот свой объект.

Определить же природу начал пассивного и деятельного весьма трудно. Мы ограничимся только указанием на необходимость этой формы науки и отказываемся даже гипотетически разрешить вопрос о сущности обоих начал. От некоторых соображений, впрочем, нам трудно было удержаться при размышлении о них, и мы приведем их, надеясь, что они не повредят будущим изысканиям.

Не следует, прежде всего, отождествлять начала пассивного с веществом, а начала активного – с силами природы; потому что и вещество и силы суть только виды этих начал, гораздо более обширных, чем они: начало пассивное – все, что изменяется, начало деятельное – все, что изменяет; а изменение происходит не только в мире внешнем и не в одном веществе. Поэтому, определяя природу обоих начал, недостаточно проникнуть в сущность вещества и сил природы, хотя это проникновение и необходимо, – нужно обнять все изменяемое и все изменяющее. Идея также движется раскрываясь, и как таковая она есть начало пассивное, а то, что движет ее, раскрывая, есть начало деятельное; государство также образуется, представляя поэтому собою начало пассивное, а в том, что образует его, заставляя искать начала активного. Определение сущности начала пассивного должно, таким образом, обнять и вещество со всеми его формами, и дух во всех состояниях его, и жизнь человеческую во всей сложности ее проявлений. Определение же начала деятельного должно обнять все, что движет это вещество, все, что сообщает жизнь этому духу, все, что преобразует самую жизнь.

Быть может, ввиду этой сложности полезнее будет, определяя оба начала, не изучать последовательно все, в чем проявляются они, но взять одно какое-либо изменение, выделить мысленно в нем все случайное, временное, не необходимо присущее ему; и в полученном таким образом чистом изменении отделить сперва все, что не есть изменяемое, а затем все, что не есть изменяющее, и оставшееся (чистое изменяющее и изменяемое) постараться уловить в соответствующих определениях.

То, что в единичных изменениях получается всякий раз после такого выделения, есть для начала пассивного нечто, остающееся тем же и там же, а для начала активного – то, что не допускает оставаться тем же и там же; первое есть вечно покоящееся в тожестве с самим собой, второе есть чистая деятельность, постоянно разрушающая это тожество. Если бы удобно было определять два неизвестные друг через друга, то мы