Наряду с Комитетом общественных организаций Москвы властью в городе становится Московский Совет рабочих депутатов, большинство в котором было за меньшевиками. Председатель Совета Алексей Максимович Никитин – член меньшевистской партии, известный адвокат избирается начальником московской народной милиции. В сентябре 1917 г. он стал последним министром внутренних дел Временного правительства. А в советское время, в 1920 г. приговорен Верховным трибуналом РСФСР к 15 годам лишения свободы, но в 1921 г. амнистирован, за границу не эмигрировал, работал в Центральном союзе кооперативных организаций. Репрессирован в 1939 г.

Начальником милиции Никитин прослужил в марте-апреле 1917 г. Вступив в должность, он прежде всего ознакомился с Постановлением Временного правительства «О милиции» и нашел его никудышным, списанным без серьезной корректировки с законодательных актов о полиции царского периода. Как он написал, «Москва им никогда не пользовалась».

В изданном в марте 1917 г. Положении о народной милиции города Москвы в параграфе 1 «Представительство органа Центральной власти Комиссариата Народной Милиции» говорилось: «Во главе всего Управления милиционным делом города Москвы стоят два лица: Комиссар по Гражданской части г. Москвы и Комиссар по наружной охране города Москвы. В компетенцию по гражданской части входят все дела, касающиеся административной части управления городом. Комиссар по наружной охране ведает наружной охраной города. Назначение и увольнение этих лиц производится органом Центральной власти города Москвы».

В Положении также указано, что административно-законодательным органом Комиссариата Народной Милиции является Совет Милиции. В состав его входят:

Комиссар по гражданской части гор. Москвы.

Комиссар по наружной охране гор. Москвы.

Районные комиссары (пять человек).

Комиссар по хозяйственной части Милиции.

Комиссар по уголовной розыскной части города.

2 представителя от коллегии участковых Комиссаров.

2 представителя от секции милиционеров.

В первые дни из набранных большей частью желающих послужить в народных отрядах милиции удостоверение получили более 20 тыс. человек. Затесались в эти ряды и откровенные уголовники – серьезных проверок никто не проводил, которые не погнушались воспользоваться своим новым положением, особенно при проведении обысков и конфискаций у якобы подозрительных граждан. Началась полная вакханалия и поток жалоб от этих же граждан. Вместо защиты, как в прежние времена, они получили разорение. В ответ на это стали создаваться отряды самообороны. Плюс ко всему, как во многих новых образованиях в милицейских подразделениях стали появляться многочисленные случаи злоупотребления служебным положением, вымогательство и коррупция.

Чрезвычайная следственная комиссия в Петрограде специально рассматривала выдвинутое в ряде газетных публикаций обвинение полиции в том, что она с крыш домов из пулеметов расстреливала мирных граждан. Комиссия приглашала свидетелей, которые могли бы подтвердить это обвинение. Свидетелей не нашлось. Обнаруженные на крыше пулеметы были установлены военным командованием для отражения возможных налетов немецких аэропланов. Царская полиция не имела на вооружении пулеметов[582]. В первопрестольной не было Чрезвычайной следственной комиссии. Для решения судьбы арестованных полицейских в столице, Москве, ряде других крупных городов по рекомендации Временного правительства создавали специальные «следственные отряды» из представителей судебного ведомства, адвокатуры и советов рабочих и солдатских депутатов.

В Москве начался бурный рост преступности, спекуляции, нелегальной продажи спиртного, включая спиртовые суррогаты. Общая обстановка не могла не влиять на деятельность милиции. Справиться с захлестнувшей преступностью город она была в полной мере не в состоянии. Не было никакой систематизации в действиях, бросались «тушить пожар там, где полыхнуло». В народе в это время появилась даже частушка: «Нет милее для милиций спирто-винных реквизиций».

Тем не менее, в милицию шли и по зову сердца, по велению времени. Так, в милицейских рядах оказалась значительная часть студентов, интеллигенции, не имевшие достаточно административного опыта, навыков обращения с оружием. Именно им тоже пришлось бороться с первым всплеском преступности, вызванным широкой амнистией, проведенной Временным правительством в апреле 1917 года. В результате амнистии на свободе оказалось более 88 тысяч человек, из них только 5,7 тыс. осужденных за политические преступления, 67,8 тыс. – за уголовные (14,5 тыс. уголовников просто сбежали, пользуясь неразберихой)[583]. В Москве некоторые уголовные преступники были выпущены из Бутырской, Таганской тюрем под честное слово, что они добровольно пойдут на фронт. Как оказалось, впоследствии большинство не выполнили обещание. В период революционного энтузиазма, охватившего весной 1917 г. значительную часть общества, не было опасения роста преступности в связи с проведением широкомасштабной амнистии. Но за всё надо платить свою цену.

В Москве для оказания социальной помощи, организации трудоустройства преступников, выпущенных на свободу в здании бывшей городской сыскной полиции было создано «Бюро помощи освобожденным уголовным» под руководством известного профессора уголовного права М.Н. Гернета.

Одной из главных задач милиции Петрограда и Москвы объявлялся поиск и арест бывших представителей власти, особенно полицейских и жандармов, которым приписывались попытки организации контрреволюционных выступлений и даже участие в кражах и бандитских налетах с целью дискредитации новой власти. Это была месть за прошлое безупречное служение самодержавию, а на самом деле – государству.

17 апреля 1917 года Временное правительство издало Постановление «Об учреждении милиции», в котором она объявлялась исполнительным органом государственной власти на местах «состоящим вне посредственном ведении земских и городских общественных управлений». Начальник милиции назначался и увольнялся городской или уездной земской управой. Милиционером не могли стать лица, состоящие под следствием и судом по обвинению в преступлении, несостоятельные должники, состоящие под опекой за расточительство, содержатели домов терпимости. Но на службу в милицию могли быть приняты лица, чего раньше никогда и быть не могло, осужденные за кражу, мошенничество, укрывательство похищенного, подлоги, лихоимство, ростовщичество, если со дня отбытия наказания прошло более 5 лет. Начальниками милиции и их заместителями могли стать лица, имеющие образование не ниже среднего. Революционное время диктовало свои условия.

Начальник милиции должен был ежегодно отчитываться перед городской Думой или уездным собранием, а также перед Комиссаром Временного правительства данной местности. Министру внутренних дел принадлежало общее руководство деятельностью милиции, издание инструкций и наказов для нее, а также производство ревизий.

В губерниях и в крупных городах предусматривалось учреждение должности правительственного комиссара по делам милиции. Впоследствии губернским комиссарам было предоставлено право временно отстранять от исполнения своих обязанностей начальника милиции. Постановление Временного правительства «Об учреждении милиции» не стало тем нормативным актом, который бы определил принципы ее устройства и деятельности на местах. Главным образом, это вызывалось тем, что не существовало единообразия в системе местных органов власти и управления.

15 июня 1917 года Временное управление по делам общественной полиции МВД было переименовано в Главное управление по делам милиции (Главмилиция) и штат его сотрудников был увеличен в два раза.

Проведенная чиновниками Главмилиции ревизия состояния милиции на местах в июле-августе 1917 года выявила плачевную картину. Милиция во многих городах была не укомплектована. Слабая дисциплина, незнание своих прав и обязанностей, неумение владеть оружием были характерны для большинства сотрудников милиции. Во многих крупных городах, в том числе Москве и Петрограде, средств, выделенных из местного бюджета, на содержание милиции постоянно не хватало, и несколько раз возникала угроза забастовки милиционеров. Была не укомплектована милиция московской губернии, в большинстве уездов. Но по стране в некоторых уездах милиции вообще фактически не существовало. Чиновник МВД, обобщавший сведения о состоянии милиции в Российском государстве, констатировал: «Если в некоторых местах есть что-то напоминающее милицию … то только потому, что там были оставлены для ее организации прежние полицейские».

В августе 1917 года в Москве, в здании Политехнического музея, первое общее собрание профессионального союза милиционеров обсудило вопрос о материальном положении милиционеров. Признав, что «в связи с растущей дороговизной оно ухудшается с каждым днем», милиционеры приняла обращение к Министерству труда, городской Думе о скорейшем увеличении жалованья. Власть пока не собиралась рассматривать этот вопрос, а преступность принимала все более дерзкие формы.

5 сентября в Московской городской Думе состоялось открытое обсуждение вопроса о состоянии милиции. На совещании присутствовали не только депутаты городской Думы, но и представители различных партий, общественных организаций. Выступали знаковые фигуры, такие как бывший московский городской голова, представитель Временного правительства в Москве, председатель Всероссийского Союза городов Н.И. Астров. Он заявил, что московская милиция на сегодняшний день не отвечает необходимым требованиям. «Надо чтобы милиция не служила угрозой населению, а действительно