Шрифт:
Закладка:
В связи с военным временем указом императора вышел так называемый «сухой закон». Московская полиция развернула не шуточную борьбу с нарушителями «сухого закона». Спектр таких нарушений был достаточно широк: нелегальные производства и продажа, в том числе различного рода денатуратов, от которых даже гибли люди.
Пронырливые дельцы осуществляли и оптовые покупки со складов спиртных напитков, как это было в Москве, для дальнейшей отправки их в провинцию, откуда они и возвращались в московский регион малыми партиями для продажи[553]. Москва была нашпигована точками тайной продажи спиртного.
В приказе по Московскому градоначальству и столичной полиции от 19 марта 1915 г. № 63 было указано:
«К исполнению:
За последнее время зарегистрировано значительное количество случаев отравления в связи с употреблением денатурированного спирта в качестве опьяняющего напитка, с последующею неизлечимою слепотою, или с смертельным исходом. В целях борьбы с этим прискорбным явлением ныне с разрешения Министра Финансов устанавливается новый порядок приобретения этого продукта как из казенных лавок, так и из частных мест продажи…»[554].
В докладной записке от 27 июня 1915 г. Городской глава Москвы сообщает Министру внутренних дел, что Московская городская Дума поручила ему войти с особым представлением о просьбе с принятием мер к прекращению злоупотреблений в продаже спиртных напитков: «Одной из первых мер в этом деле явилось бы предложение с Вашей стороны Московской полиции установить деятельный надзор и принять энергичные меры к прекращению всех злоупотреблений в этой области и твёрдому, неуклонному проведению в жизнь обязательного постановления во всей его строгости»[555]. Там же, в послании к министру он жалуется, что «чины правительственного надзора, обязанные блюсти за точным применением установленного положения, не обнаруживают достаточной энергии к сохранению его в полной строгости»,[556] и просит принять соответствующие меры. «А московский градоначальник Е.К. Климович – будущий директор Департамента полиции не жаловался и ничего не просил. А только констатировал успешную работу московской полиции таким образом, что с момента его вступления в должность, с 5 июня и по настоящее время (14 июля) количество наложенных административных взысканий за всевозможные нарушения обязательных постановлений»[557], «направленных к борьбе с пьянством выразилось числом 159, в общем, на сумму 80040 рублей с заменой 300 месяцами ареста»[558].
В Москве Общество владельцев трактирных заведений жаловалось главе городской управы о том, что спиртные напитки свободно продаются во всех лучших ресторанах, а в трактирах принято распивать спирт. «Пьют ханжу, политуру, одеколон. На Хитрове развито повальное пьянство, народ очумел. Общество просит городскую управу принять зависящие от неё меры и обратиться с таковыми же к градоначальнику»[559]. Вступивший в должность с февраля 1916 г., московский градоначальник генерал-майор В.Н. Шебеко в приказе по Московскому градоначальству и столичной полиции от 31 марта грозно объявил: «…В трактирах и ресторанах, особенно первоклассных, продолжается тайная продажа и распитие вина, подтверждаю по полиции к точному и неуклонному руководству приказы о строгом надзоре за исполнение обязательных постановлений. Предлагаю приставам предупредить всех владельцев заведений трактирного промысла, что за торговлю крепкими напитками или за допуск распития вина в их заведении, они будут подвергаться много тюремному заключению, без замены штрафов. Должен также обратить внимание полиции на непомерно развившуюся в Москве торговлю политурой и другими суррогатами спиртных напитков. Строгое наблюдение за недопущением таковой продажи возлагаю на личную ответственность… полицейских чинов. Они будут подвергаться мною самому строгому взысканию, до увольнения со службы включительно»[560].
За время войны не только усилилась детская преступность, но изменился тип малолетнего подсудимого. Он отличался большей агрессивностью и жестокостью, чем в мирное время. Московской полиции приходилось это учитывать в своей работе. Так, например, в 1916 г. в Москве, в Сокольниках сотрудниками сыскного отделения было раскрыто вооружённое ограбление, совершённое группой несовершеннолетних преступников в возрасте от 14 до 16 лет[561].
В конце 1914 – начале 1915 г. по Петрограду и Москве прокатилась волна закрытия клубов, практикующих азартные игры. В Москве положение дел в клубах «докладывалось московскому градоначальнику, который, будучи председателем Московского особого городского по делам об обществах и союзах присутствия, обращался к членам присутствия о закрытии клуба, «нарушая свой устав, вступил на путь насаждения карточного азарта и… деятельность его приняла явно безнравственный характер», ввиду чего его следует закрыть»[562].
23 февраля 1915 г. по предложению московского градоначальника А.А. Адрианова было закрыто ещё четыре клуба, практикующих карточную игру: артистический кружок «Гусли», Отделение русского кружка охотников, кружок «Приятное вдохновение» и общественное собрание «Коммерческий кружок». 5 мая была прекращена деятельность ещё трёх московских клубов: Московский экономический клуб, кружок «Встреча друзей» и кружок «Дружеский уголок»[563]. В марте 1915 г. в московскую печать поступили сведения, что уже «судебная власть заинтересовалась деятельностью компании, содержащей в Москве игорные притоны. …При этом москвичи встретили известие о вмешательстве судебных следователей в организацию клубного досуга с чувством полного удовлетворения, считая, что «судебным порядком это зло Москвы будет уничтожено и в очень короткий срок»[564].
Охрана учреждений гражданских ведомств тоже входила в компетенцию полиции с самого начала войны. Обеспечивалась она в форме выставления караула силами полиции, либо военизированной полицейской стражи. Об охране казённых учреждений напоминал Департамент полиции губернаторам, а министр внутренних дел Н.А. Маклаков, например, накануне войны шифротелеграммой от 14 июля 1914 г. отдал указания московскому градоначальнику А.А. Адрианову: «…Шестое – возложить всецело на чинов полиции окарауливание и обслуживание всех казённых учреждений ведомства»[565].
Говоря об обеспечении общественной безопасности и охране общественного порядка в Москве во время войны, нельзя оставить без внимания опору полицейских учреждений на деятельность конно-полицейской стражи.
«В самом начале войны массовые нарушения правопорядка в связи с мобилизацией и антинемецкими настроениями оказалось обычным делом. Для местной власти это стало серьёзной проблемой, сил полиции на борьбу с этим беспорядком не хватало: многие чины полиции и жандармерии ушли на фронт. Правительство не придало этому особого значения, связывая это с патриотическим подъёмом, а совершенно зря. Анти-немецкие манифестации со временем переросли в погромы, самым массовым из которых стал немецкий погром в Москве в конце мая 1915 г. Московский немецкий погром выявил всю беспомощность местной власти в лице главноначальствующего Ф.Ф. Юсупова и градоначальника А.А. Адрианова, не сумевших вовремя блокировать опасные очаги массового помутнения на фоне организованной патриотической манифестации. Полиция, не получая указания свыше, тоже проявила свою нерасторопность. Отставка деятельного Адрианова напрямую была связана с этим погромом»[566].
Спекуляция и дороговизна стали мощным фактором падения монархии. Очень ёмко пишет в «Вестнике полиции» автор статьи И. Снигирев, который все же отдаёт пальму первенства в борьбе с дороговизной и спекуляцией полиции. «Правильно трактуя обязанность полиции, – пишет он, – как охрану имущественного благосостояния граждан от преступных посягательств, переживаемые народом ныне тяготы тем повелительней диктуют полиции особенную заботу в наблюдении именно за злоупотреблениями в этой области. Здесь – тоже малая война в тылу и нападающая на народное благосостояние преступная сторона не менее нынешнего врага нуждается в отпоре силою. А такой, наиболее действительной, силой в этом деле является полицейская часть»[567]. Кто схватит за руку спекулянта, наживающегося на тяжёлом положении населения, кто остановит торговые погромы? Полиция. Она должна была бороться и с этим явлением, но на все рук не хватало.
Москва отличилась начавшимися беспорядками на почве дороговизны уже в 1915 г. 8 апреля 1915 г. за Пресненской заставой скопилось до 3–5 тыс. человек. Выражая недовольство дороговизной продуктов первой необходимости, они пошли громить близлежащие лавки и магазины. Товар булочной и хлебопекарни Зуева был выкинут на улицу и частично расхищен. Порядок был восстановлен лишь к вечеру, пришлось задействовать конную стражу. В докладной на имя Министра внутренних дел московский градоначальник А.А. Адрианов, поминая Большую Пресню, назвал так же и пострадавшую булочную Воронцова, вечером того же 8 апреля уже закрытую. Толпа в количестве 3 тысяч человек начала требовать открытия булочной и продажи хлеба,
