— Я снимал вас в Ливно и на похоронах маршала Тито!

— Точно! Я вспомнил!

Он тут же собрал вокруг группку американцев и пустился живописать, как вот этот геройский парень вытаскивал американскую киногруппу буквально из огня. Пришлось бахнуть с ними виски, иного способа отвязаться не представилось.

Следующим утром, спустившись на завтрак в ресторан отеля, я вздрагивал при виде Одри Хепберн и Грегори Пека, звезды советского кино Сергея Столярова, совсем молодых Федерико Феллини и Альберто Сорди. А уже у самого стола попал в объятья князя ди Поджо-Суазо, был представлен его жене и познакомил их, в свою очередь, с Альбиной.

Мы немедленно устроились завтракать все вместе, но я чуть не взлетел из кресла, когда сзади на плечо мне легла изящная ладонь и низкий, с хрипотцой голос проворковал:

— Вот ты где, противный мальчишка!

Умная женщина выглядит на столько лет, на сколько захочет, и Милица, несмотря на прошедшие годы, была великолепна. Та же фигура, тот же шальной блеск глаз…

— Мистер Сабуров, — немедленно присоединился к нам раздавшийся вширь майор Стюарт. — Весьма рад вас видеть!

Пока мы здоровались и представлялись друг другу, краем глаза заметил, как напряглась Альбина при появлении Милицы. Улучив момент, шепнул жене:

— Скажи, тебе хорошо шрам убрали?

Алька раскрыла свои голубые глаза:

— Да… А почему ты…

— Хирурга посоветовала Милица. Она же и помогла ему приехать в Югославию.

Завтрак прошел весело и непринужденно, князь Костантино с юмором рассказывал, как выживал во время гражданской войны, как в его имении останавливался генеральный штаб гарибальдийцев — Рафаэле Кадорна, Луиджи Лонго, Фурруччо Парри и сам Пальмиро Тольятти, нынешний премьер-министр. Как бодро и раскованно проходили выборы после «Болонского поворота» — решения компартии отказаться от вооруженного захвата власти. Отказаться-то они отказались, но стычек с правыми это никак не отменило. Причем в качестве образца для подражания Поджо-Суазо приводил Грецию, где все проходило чинно-благородно. Еще бы, при полном контроле партии над армией.

Когда мы закончили завтрак и поднялись, чтобы уходить, по залу прошла волна шепотков и воркований, все головы повернулись в сторону роскошной мраморной лестницы.

— Владо! — воскликнул с нее Ромео и потянул к нам Луиджину.

Нет, не Луиджину. Вот почему мне всегда казались знакомыми эти темно-карие глаза и чуть вздернутый носик…

Джина и Ромео, который ежеминутно поправлял галстук-бабочку, повторили процесс приветствий и представлений, чем очень сильно подняли меня в глазах присутствующих — никто больше не мог похвастаться приятельскими отношениями со звездой недавно прогремевшего фильма «Фанфан-тюльпан».

Голова кружилась и от знакомства с Альберто Моравиа, только что попавшим в «индекс запрещенных книг», и от шампанского, и от разговоров…

— Мы приезжаем сюда уже в третий раз и все время останавливаемся в Эксельсиоре, один и тот же номер с террасой на шестом этаже.

Я замер и повернулся.

Самое сложное в наших шпионских играх — не удивляться, тем более, что в глазах Милицы прыгали веселые бесенята.

Светская жизнь вокруг кинофестиваля изрядно утомляла и едва усевшись в шезлонг на песчаном пляже, я бесстыдно задремал.

Снился мне XXI век. Долго, в подробностях, день за днем, неделя за неделей. Дом, работа, бар в пятницу, стрелковые галереи, машина, мужики в гаражах… мелькнула мысль — может, и не просыпаться вообще? Все, что мог, я сделал, теперь только сон, на морском берегу, под плеск волн, под встающее над Адриатикой солнце…

— Не спи, Владо, обгоришь, — Алька чмокнула меня в макушку.

Да, надо просыпаться. Тут лучше.

Конец

Историческая справка №4

«Дом цветов» — усыпальница Иосипа Броз Тито на Топчидерском холме в Белграде. Построена еще при жизни Тито как зимний сад резиденции. В здании находились кабинет, спальня, салон, гостевая комната, библиотека, открытая терраса с видом на Белград и фонтан.

Когда в 1980 году здоровье Тито ухудшилось, он просил похоронить его в Доме цветов. После смерти маршала в течении нескольких дней вместо фонтана построили усыпальницу. Над могилой Тито лежит плита белого мрамора, рядом похоронена его последняя жена Йованка. Здание в официальных источниках фигурирует только как «Дом цветов», названия «мавзолей» или «усыпальница» не употребляются.

В настоящее время Дом Цветов, где имеется экспозиция предметов, связанных с именем Тито, находится в ведении Музея истории Югославии.

Конфликт СССР и Югославии вызвал неоднозначную реакцию в компартиях, вплоть до того, что Георгий Димитров и Владислав Гомулка в частных беседах выражали поддержку руководства Югославии, не говоря уже о высоком авторитете Тито в Польше и на Балканах.

В этих условиях уже в 1949 году в Восточной Европе началась череда чисток и судебных процессов. По большей части в ходе борьбы за власть одна из сторон использовала обвинения в «титоизме», чтобы добиться победы.

Первыми была осуждена группа албанских коммунистов во главе с Кочи Дзодзе, следом группа члена Политбюро ЦК БКП Трайчо Костова, причем во втором случае обвинение в связях с Тито продавила Москва. Дзодзе и Костов были повешены, как и венгр Ласло Райк, министр сперва внутренних, а затем иностранных дел, обвиненный в госизмене, шпионаже в пользу США и Югославии, а также заговоре.

Крупный процесс с обвинениями в «троцкизме-сионизме-титоизме» прошел в Чехословакии, где из 13 подсудимых во главе с генеральным секретарем КПЧ Сланским было казнено 11.

В Польше Владислава Гомулку сперва отстранили от власти, а затем в 1951 году арестовали, но судить до 1953 года не успели. Также «легким испугом» отделалась министр иностранных дел Румынии и член Политбюро ЦК РРП Анна Паукер, арестованная в начале 1953 года.

«Лига полковников» или «Расы» — группа усташей, имевшая сильное влияние на Анте Павелича и облеченная его неограниченным доверием. Название происходит от эфиопского титула «рас» (нечто вроде герцога), который попал сперва в итальянский, а затем и в хорватский язык как обозначение высокопоставленного лица.

Все «Расы» сотрудничали с Павеличем еще в довоенной администрации, все крайне агрессивно относились к не-хорватам, все действовали практически независимо. В группу входили начальники личной охраны Павелича Серваци и Мошков, руководители Усташской надзорной службы Дидо Кватерник и Херенчич, начальник службы безопасности Лисак, командующие «Черного легиона» Францетич и Бобан, начальник концлагере Ясеновац Любурич. Почти все они имели звания полковников (отсюда «Лига»), но к концу войны стали генералами НГХ.

Нина Васильевна Кирсанова (1898–1989) — прима-балерина Национального театра, хореограф, балетмейстер и педагог. Танцевала в составе труппы Анны Павловой, широко гастролировала. После освобождения Белграда, пользуясь полученными