Дэн Гертлер впервые приехал в Демократическую Республику Конго в 1997 году, когда ему еще не исполнилось и двадцати, как раз когда Мобуту был свергнут в ходе кровавого конфликта. Гертлер был молодым торговцем алмазами, отпрыском богатой семьи торговцев драгоценными камнями, чей дед основал Израильскую алмазную биржу. Лоран-Дезире Кабила, новый президент ДРК, вел жестокую войну, чтобы укрепить свою власть, и отчаянно нуждался в деньгах. Гертлер увидел возможность. В августе 2000 года его компания согласилась заплатить 20 миллионов долларов конголезскому правительству, получив в обмен монополию на продажу алмазов из этой страны.

Его влияние возросло, когда в 2001 году Лоран-Дезире Кабила был убит одним из своих телохранителей, а его сын, Жозеф Кабила, стал президентом. Гертлер вскоре стал доверенным лицом молодого президента. Они были ровесниками. Гертлер жил в Израиле, но каждую неделю летал в Конго.

Он был готов помочь и в политике, и в бизнесе. В середине 2000-х годов он выступал в качестве посредника между Кабилой и советником по национальной безопасности США Кондолизой Райс, когда новый конголезский президент еще только начинал осваиваться на международной арене. В конце концов, в 2007 году Джордж Буш пригласил Кабилу в Белый дом. А в офисе Гертлера в Тель-Авиве, который также является дипломатическим представительством Конго, висят фотографии Гертлера и Кабилы в их двадцатилетнем возрасте, а также снимки с воздуха медно-кобальтовой шахты, которую он построил вместе с Glencore.

Гертлер поддерживал отношения не только с Кабилой. Он также сблизился с Августином Катумбой Мванке, бывшим губернатором богатой полезными ископаемыми провинции Катанга, где расположен рудник Мутанда, и éminence grise Кабилы. Американские дипломаты, описывавшие Катумбу как "теневую, даже гнусную фигуру", считали, что он распоряжался большей частью личного состояния Кабилы. Магнат взял Катумбу и его жену на прогулку на яхте по Красному морю и угостил их выступлением иллюзиониста Ури Геллера, гнущего ложки, согласно автобиографии Катумбы, опубликованной им самим. В книге он также рассказал о том, как Гертлер спас ему жизнь, наняв врачей для лечения. С тех пор его идеи стали и моими", - пишет Катумба. Дэн, мой друг, мой брат-близнец, несмотря на все то, что, казалось бы, делает нас разными, я горжусь тем, что являюсь братом, которого у тебя никогда не было".

Когда китайский экономический бум увеличил спрос на конголезские металлы, Гертлер оказался в идеальном положении. Он стал привратником к минеральным богатствам Конго как раз в тот момент, когда мир начал испытывать дефицит сырья, невиданный с 1970-х годов. Он не ограничился алмазами, а начал инвестировать в другие сырьевые товары, такие как медь, кобальт и нефть. В 2008 году он похвастался в электронном письме одному из деловых партнеров, что Конго "находится в процессе становления, и я формирую его - как никто другой".

В том же письме он хвастался своей властью: "Я способствовал вашему входу в компанию в привлекательное время и по привлекательной цене, зная, что вы видите, что во всем этом есть общая картина. Как именно выглядит эта общая картина, еще предстоит определить, но именно ваш партнер держит в руках перо - мне просто нужна гибкость на чертежной доске, чтобы создать полную ценность для нашего партнерства".

Гертлер получил возможность перекроить ландшафт конголезской горнодобывающей промышленности в преддверии президентских выборов в Конго в ноябре 2011 года. Кабиле не хватало денег, и его правая рука Катумба лихорадочно работал, чтобы обеспечить себе победу. Больше всего ему нужно было собрать деньги. Конголезское государство начало распродавать доли в ключевых минеральных ресурсах, совершив ряд сделок, о которых стало известно лишь позднее. Покупателями выступали офшорные компании, которые часто оказывались связанными с "братом-близнецом" Катумбы, Гертлером. В период с 2010 по 2012 год Африканская группа по оценке прогресса, возглавляемая бывшим генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном, подсчитала, что конголезское государство заработало на 1,36 миллиарда долларов меньше, чем должно было, продавая доли в шахтах по бросовым ценам.

Гертлер отверг предположение о том, что сделки заключались по ценам ниже рыночных, заявив, что за то, что он сделал в Конго, он должен получить Нобелевскую премию. "Мы начали инвестировать в самом начале - когда никто не хотел инвестировать, когда в стране шла война, когда цены на медь и кобальт были на самом дне", - сказал он.

Правительство США с этим не согласно. В 2017 году оно ввело санкции против Гертлера, заявив, что тот использовал свою тесную дружбу с Кабилой, "чтобы выступать в качестве посредника при продаже горнодобывающих активов в Демократической Республике Конго, требуя, чтобы некоторые транснациональные компании проходили через него" для заключения сделок. Результатом, по словам Вашингтона, стали "непрозрачные и коррумпированные сделки по добыче полезных ископаемых и нефти на сотни миллионов долларов". Гертлер отверг эти обвинения, а его представитель заявил, что все его сделки в Конго были законными и честными, и отметил, что в суде против него ничего не было доказано.

До введения санкций против Гертлера оставалось более десяти лет, когда Иван Глазенберг отправился в Конго на поиски меди. Босса Glencore влекла эта страна в поисках богатства, но в итоге его связь с Гертлером стала самой большой головной болью его компании.

На протяжении многих лет холм Мутанда привлекал сотни местных конголезцев, которые приходили ковыряться в зеленоватом камне голыми руками. Они не были объединены в компании, у них не было защитного снаряжения, их никто не контролировал. На жаргоне современных неправительственных организаций их можно назвать "старателями-кустарями". Их инструменты были примитивны: молотки, зубила, кирки и лопаты. Тем не менее они прорывали длинные норы в горах, глубиной до семидесяти метров, чтобы добраться до самых богатых и ценных рудных жил. Это была опасная работа; каждый год десятки людей гибли на подобных работах по всей стране. Но в одной из беднейших стран мира вознаграждение было огромным. За день старатель мог заработать больше денег, чем школьный учитель за неделю. Для старателей добыча медной и кобальтовой руды была единственным источником дохода в условиях безрадостной экономики.

Их связывали с мировым рынком не крупные торговцы товарами, а мелкие индийские, ливанские, а затем и китайские посредники. Каждый вечер копатели продавали дневную добычу посредникам, которые собирались в суматошной деревне на окраине Колвези. В начале 2000-х годов одним из самых успешных торговцев был ливанец по имени Алекс Хайсам Хамзе. Его торговцы скупали мешки зеленой руды - так называемого малахита - из Мутанды, складывали их на грузовики и везли по ухабистой дороге до ближайшего медеплавильного завода, где их превращали в чистый медный металл.